Мартин добрался до своих, когда солнце коснулось верхушек деревьев, окружающих поляну. Освальд неторопливо копался во вьюке и приглядывал за Иззи, весело болтавшей с незнакомым парнем. К нему Мартин присмотрелся внимательнее, слишком уж у сестрёнки глаза сияли.
Избранный, универсал, не сильный, но и не совсем уж слабак, одет бедно, не лучше справного селянина, но оружие хорошее и ухоженное. Был он молод, сухощав, не выглядел опасным, но внутри него чувствовался душевный стержень. На девушку смотрел  так, что сразу понятно: влюблён. Заметив Мартина, шагнул к нему и протянул руку:
- Дженаро.
- Мартин.
Рукопожатие оказалось крепким, но коротким, улыбка открытая и дружелюбная.
- Иззи, – подал голос Освальд. – Ужином займись, раз все собрались.
Девушка тут же засуетилась, расставляя тарелки на низкий походный столик и разливая по ним густой наваристый суп. При этом слегка волновалась и явно старалась показать гостю, какая она хорошая хозяйка. Освальд же, покопавшись, извлёк флягу с пивом и три кружки.
Суп съели быстро, а пиво тянули понемногу, неспешно беседуя. Узнали, что Дженаро не служит никому из князей, что живёт охотой и изготовлением амулетов на продажу, что с Иззи они знакомы ещё с прошлой её поездки на ярмарку, что живёт он в заброшенных землях у южных отрогов Слепого Кряжа. На Иззи у него были самые серьёзные виды, но Освальд сразу заявил, что до весны о замужестве ей заикаться рано. Дженаро чуть заметно вздохнул, но принял это без особого разочарования.
Торговля шла неспешно. Четыре дня Освальд и Мартин пытались продать привезённое. Железо ушло в первый же день, а вот кожи расходились туго, да ещё и цены были ниже, чем рассчитывали. Покупателей было мало, в основном – Избранные, селяне присутствовали лишь в составе групп с теми же Избранными во главе.
- Девушек почти нет, – пожаловалась Иззи. – Поболтать даже не с кем.
- Селяне сейчас дочерей сюда не возят, – кивнул Освальд. – Стражи нет, Избранных молодых много. Зазевается – поперёк седла и увезут, хорошо, если живая вернётся.
- Да и Избранные тоже перестали дочерей возить, – заметил Мартин. – На всю ярмарку только трое, да и у тех женихи здесь. Развлечений нет, закусочные не работают, даже бордель закрыли. Нечисть уже заглядывает, ночью гарпия летала, сам видел.
- А ты сразу и насчёт женихов узнал, – лукаво глянула Иззи.
Тем не менее, на четвёртый день остатки товара удалось продать, и Освальд, закупив за это время все, что хотел, начал собираться в обратный путь. Ярмарка к этому времени почти опустела, летние торги заканчивались, снова народ соберётся здесь только после сбора урожая.
Эстебан уже собрал шатры и ушёл вниз по реке. Дружина его разрослась до двух десятков молодых Избранных, решивших рискнуть ради того, чтобы завоевать место под южным солнцем. И Дженаро, попрощавшись с Иззи и получив приглашение заглянуть в гости, отправился в лес. Лишь четверо торговцев задержались, не желая отдавать товар по дешевке.
Телеги, заметно облегчённые, медленно тащились по дороге. Серые плиты заросли с краёв, кое-где потрескались, но ещё держались. А новых дорог не прокладывают уже не первый десяток лет.
Мартин смотрел на медленно проплывающие мимо дубы и думал, что ночь он проведёт в замке князя Тито. И может быть увидит ту девушку, которая не покидала его мыслей последние дни. Ту, лица которой он до сих пор не видел. Будет ли она хорошей женой? А если она сварливая? А если у неё есть ещё какие-нибудь нехорошие привычки? От таких мыслей стало невесело. Пусть лучше она окажется хорошей.
Четвёрка верховых Избранных неторопливо обгоняла повозки. Мартин мазнул по ним беглым взглядом. Трое – молодых, лет пятнадцать-двадцать. Один, по виду командир, на десяток лет старше. И Мартину очень не понравился его взгляд, брошенный на Иззи.
Парень приподнялся, сосредоточился и приготовился действовать. И именно это спасло ему жизнь, когда командир обернулся и взмахнул рукой. Раньше, чем на Мартина обрушилось смертельное заклятье, он прыгнул в сторону от телеги.
Сотканный из световых граней диск ударил в то место, где Мартин сидел миг назад.  С треском телега разлетелась в щепки, а лошади с диким визгом рухнули. Невесомые магические лезвия перерубили им задние ноги. А ехавший рядом с командиром вскинул арбалет, целясь в Освальда.
Тот был матёрым воином и среагировал молниеносно. «Искра» ударила врага в лицо раньше, чем он успел выстрелить. Арбалет выпал, разрядился от удара о землю, а его владелец медленно начал склоняться с седла.
Мартин к моменту атаки держал наготове то же заклятье, каким был атакован, и ответный удар не заставил себя ждать. Диск разлетелся на осколки над головой Избранного, и тот вместе с конём рухнул на землю.
Двое, оставшихся в сёдлах, тут же дали шпоры и за три-четыре мига скрылись за кустами. Мартин успел бросить ещё одно заклятье, но только срубил ветки с рябины.
Лошади затихли, долго с такими ранами не живут. Освальд убедился, что Мартин жив и здоров, и  заорал:
- Чего стоишь? А ну быстро в телегу, нечего ждать! Резко сваливать надо!
На взгляд Мартина, опасность миновала. Скрывшиеся Избранные ощущались как слабые маги, да и дальнобойного оружия у них не видно. Но Освальд тут же подхлестнул лошадей и погнал их вскачь.
Замок князя Тито стоял недалеко. Лошади, безжалостно подгоняемые Освальдом, домчались туда без задержки. Хрипя и роняя пену, они влетели в открытые по дневному времени ворота, и Освальд тут же заорал высунувшемуся из окна хозяину:
- Тито, чтоб тебя тем же концом по тому же месту! Что сидишь, как жопа в гостях, когда у тебя тут на дорогах такое творится!
- Закрывай ворота! – заорал Мартин, обернувшись. Сзади из-за стены леса вынесся десяток всадников, стремительно сближающихся с замком.
Освальд, не теряя времени, кинулся к воротам и лихорадочно завертел воротный механизм. Мартин схватился за второй ворот, и створки медленно закрылись, вызвав с противоположной стороны поток ругани и угроз. Мартин взбежал на надвратную площадку и чуть не получил «искрой» в лицо. Ответил «молнией», вызвав очередную порцию ругани и криков боли.
Тито подбежал к Мартину, когда он готовил новый сюрприз, мощнее и опаснее первого, сплетённого второпях. Остановил парня жестом и зарычал на всадников:
- Если вы не разбойники, представьтесь по всем правилам. Или я вас повешу на ближайшем дубе!
- Лориц из рода Айдж, – ответил Избранный за стеной. – Я требую, чтобы мне немедленно открыли ворота и выдали тех, кто напал на моих людей на тракте. Иначе я войду силой и возьму их сам.
- Если ты пришёл как гость, Лориц, то пусть твои люди удалятся, а ты войди и предъяви претензии по всем правилам, – ответил Тито. – Я обещаю соблюсти закон гостеприимства и обещаю решить суд справедливо. Если же ты пришёл разговаривать со мной как сильный со слабым, то знай, что на моей земле хозяин я.  И я никому не позволю говорить со мной в таком тоне.
- Я не требую справедливого суда, – зло рассмеялся Лориц. – Я сам буду их судить. А твоя земля, князь Тито, сейчас ограничена стенами твоего замка, и только от моей воли зависит, устоит ли эта последняя граница.
- Бей! – шепнул Тито Мартину, и тот нанёс сильный, тщательно подготовленный удар. А сам Тито выплеснул на всадников огненный шар.
Избранные отступили от стены, оставив там два человеческих тела и три лошадиных трупа. В ответ ударили по стене смертью, впрочем, вреда не причинили.
- Скоро живые в этой халупе позавидуют мёртвым! – выкрикнул, отступая, Лориц. Тито захохотал:
- Двадцать поколений моих предков заговаривали стены этого замка! Сейчас он весь как сверхмощный амулет! Чтобы пробить защиту, вам нужно что-то большее, чем самомнение!
Хорошее настроение князя улетучилось, как утренний туман, когда он увидел, как отряд повернул к селению. Несколько воинов заняли позицию на околицах, чтобы никто не сбежал, а остальные начали выгонять людей из домов. А чтобы ускорить процесс – поджигали крыши.
Мартин помедлил и отправился вниз загнать лошадей в конюшню. Освальд тем временем подошёл к Тито и что-то ему пытался доказать. Тот морщился, но слушал внимательно.
Мартин спустился во двор, взял лошадей под уздцы и повёл к конюшне. Когда он протянул руку, чтобы открыть ворота, между неплотно прикрытыми створками просочилась девушка в костюме для верховой езды. Встретившись взглядом с Мартином, она замерла на миг, а парень в этот момент отметил тёмно-синие глаза, ровный ряд зубов за приоткрывшимися в изумлении губами и шрам на щеке, такой же, как у его матери. И ауру, которую он ни с чьей бы не спутал. У него вылетело:
- Вероника?!
- Ой! – девушка метнулась обратно в конюшню, а Мартин, не думая, кинулся за ней. Он не вспомнил сейчас ни про врага за стенами, ни про лошадей, которых нужно было распрячь и устроить в денниках.
В конюшне царил полумрак, света, проникавшего в приоткрытые ворота и в окошки на фронтоне, едва было достаточно, чтобы не врезаться в какую-нибудь перегородку. Мартин уловил быстро удаляющиеся шаги справа, бросился туда, увидел тень, свернувшую в денник. Забежал туда и поймал за плечи девушку. Та уткнулась лицом в угол, и молчала, только дыхание было чаще, чем обычно.
- Пусти, – прошептала она, не пытаясь, впрочем, вырваться.
- А ты не убежишь? – шепнул парень, ослабляя хватку.
- Куда я денусь? – обречённо вздохнула Вероника. – И что теперь?
- Как что? Сейчас отправлюсь к князю просить твоей руки. А сердце твоё уже у меня, как я слышал.
Девушка сжалась и жалобно всхлипнула:
- Не смейся надо мной. Пожалуйста.
- Даже и не думал смеяться, – Мартин снова обнял её за плечи, привлекая девушку к себе и чувствуя удары её сердца. – Если ты из-за шрама переживаешь, то зря. У моей матери такой же шрам, и отец её не меньше от этого любит.
- Правда? – в голосе девушки слышалось безмерное удивление. – Разве Избранные женятся на таких? Отец мне ничего не говорил.
- А он не знает, – шепнул парень прямо в ушко. – Такое не обсуждают. Тут главное в том, ты согласна или нет?
- Ты всерьёз? Не шутишь?
Мартин попытался убедить девушку в том, что и не думал шутить. Она вроде бы поверила, а может просто сделала вид. Рука её нашарила руку парня и сжала её, голова склонилась на плечо. Тихим шёпотом начала рассказывать свою историю.
Князь Тито вдовствовал уже двадцать лет. Жена у него умерла при родах, а второй раз жениться он не торопился. Болезнь, после которой о детях можно было не мечтать, обрушилась на него внезапно. Род, не имеющий законных наследников, оказался под угрозой вымирания. Такая участь уже постигла немало славных родов, и Тито почти примирился с судьбой. Но случилось так, что во время охотничьей вылазки он оказался на землях рода Лопе и зашёл переночевать в селение.
Одна из женщин привлекла внимание Избранного. Он вспомнил, что десять лет назад будучи в гостях у князя Аарона бывшего тогда главой рода Лопе, неплохо провёл с ней время. Затем Аарон вернул девушку её родителям. А теперь во дворе бегала девочка, возраст которой наводил на определённые мысли.
Убедил Тито не возраст, а цвет волос, никак не похожий на её младших братьев и сестёр, и аура, в которой проглядывалась зарождающаяся магия. Мать девочки подтвердила, что малышка видит, где копать колодец и может сказать, чем болен человек.
Если бы у Тито были законные дети, скорее всего он бы выбросил всё из головы. Но теперь князь увёз девочку и поселил у себя в замке. Что соврали селяне своему князю – он так и не узнал. Избранный попытался снять клеймо, но это оказалось сложнее, чем он думал, и вместо магического знака образовался сильный ожог, оставивший тёмный безобразный шрам. Все планы прилюдно объявить девочку дочерью потерпели крах. И Вероника осталась в замке воспитанницей князя с непонятным статусом.
  Что с воспитанницей делать дальше, князь не знал. Объявить её наследницей он не мог, это значило представить её обществу, которое заинтересовалось бы следом от снятого клейма. По той же причине, сложно было выдать её замуж за Избранного. А выдавать её за селянина – значило распрощаться с надеждами о наследнике.
- Мартин, ты что, охренел?! – рявкнул от входа в денник Освальд. – Замок в осаде, защищать некому, а ты тут девку прижимаешь!
- Отец, не горячись, невесту мою напугаешь, – ответил Мартин, не повышая голоса. Освальд непонимающе открыл рот, закрыл, почесал в затылке и продолжил заметно тише:
- Однако… Ты времени зря не теряешь… Познакомил бы, что ли.
- Познакомься. Это Вероника. Вероника, это мой отец.
В полумраке Освальд мог разглядеть только девичью фигуру и ауру. Вероника опустила взгляд, сжимая руку Мартина и затаив дыхание.
- Потом поговорим, – наконец промолвил Освальд, поворачиваясь к выходу. – Лошадей заведи в конюшню, наконец, и поднимайся на стену.
На стене к появлению Мартина собрались чуть ли не все обитатели и гости замка. То есть, Тито, Освальд, Иззи, старый дружинник, незнакомый Мартину, две служанки и конюх. Не хватало только кухарки, занимающейся ужином, и Вероники, не решившейся выйти. Все смотрели на пылающее селение, служанки плакали, у Иззи тоже глаза были на мокром месте. Тито шёпотом посылал находникам проклятья, но сделать ничего не мог. Выходить втроём против десятка готовых к бою людей – значило погибнуть самим и оставить замок без защиты.
Солнце заходило, и огонь гас, оставляя на месте пожарища светящиеся багровым светом угли. Тито махнул рукой:
- Я останусь на стене, чтобы кто-нибудь крюк не забросил, а вы идите ужинать. Потом меня Макар сменит, – он показал на пожилого дружинника с изуродованной левой кистью.
Мартин решил, что встревать сейчас насчёт своих отношений с Вероникой – не самый удачный момент. Последовал за остальными под крышу, спускаясь по лестнице в зал, где кухарка уже поставила еду.  Освальд, проглотив несколько ложек горячей, хорошо наперченной каши, вскочил:
- Я на стену, покараулю противоположное направление. На всякий случай. Мартин, сменишь меня в полночь. Иззи, будь здесь.
Вероника не появилась, занятая, наверное, какими-то своими делами. Мартин прилёг на топчане в углу и проснулся от прикосновения сестрёнки, решившей, что уже полночь.
На небе не было ни облачка, почти полная луна изливала на лес поток бело-золотистого света. Освальд прохаживался по стене с таким мрачным видом, что будь это дома, Мартин не решился бы подходить. Увидев сына, Избранный криво усмехнулся:
- Струсил князь Тито. Ещё когда ты невесту по конюшням ловил, я к нему подошёл и предложил, как северяне отвлекутся на пленников, выйти и напасть. Первым ударом ополовинили бы отряд и посмотрели бы, кто кого. У него ход где-то есть, подойти незаметно можно было, да и отойти, если что, легко.
- Не похож он на труса, – заметил Мартин. – Скорее, ему на селян плевать.
- Как может такое быть? – Замотал головой Освальд. – Он с них живёт. Хотя… возможно, ты прав. Я ему сказал: «Если боишься замок без присмотра оставить, открой нам с Мартином ход, мы тихо выберемся и их начнём доставать по одному». А он не хочет ход показывать…
Он высказал несколько крепких выражений и стукнул кулаком по зубцу стены. Такое отношение князя к своим людям казалось Избранному диким. Освальд готов был за своих селян костьми лечь без всякого преувеличения, а равнодушие Тито сбивало его с толку.
- Да, не повезло мне с тестем, – поморщился Мартин. Он подумал, что приобретает не только жену, но и нового родственника, причём не самого лучшего.
- Эй, ты что, думаешь, Вероника – его дочка? – удивился Освальд. – Ты что-то путаешь, парень, у него детей нет, и не будет никогда. Он переболел заушницей, так что род его прервался. В этом сомнений нет.
- Так, когда он переболел? – Мартин пересказал отцу услышанное от Вероники. Тот пожал плечами:
- Выясню я этот вопрос. Если тебе девчонка так нравится, бери её. Тито вряд ли станет возражать. Я думал осенью одну красотку за тебя сосватать, ждал, пока подрастёт. Хорошая девушка, было бы можно – сам бы на ней женился. Но раз уж ты сам нашёл…
Наконец он махнул рукой, добавил, что утром появится и скрылся спать. А Мартин остался, глядя на тёмный лес и пытаясь предсказать действия противника.
За спиной послышались осторожные шаги, и Мартин, обернувшись, поймал Веронику в объятия. Девушка облегчённо выдохнула, забрасывая руки парню на затылок:
- Страшно, – шепнула она, спрятав лицо на груди парня. – Как ты думаешь, зачем они пришли?
- Северяне-то? За пленниками, – он помолчал, а затем уточнил. – Этой весной в их земли набег был, многих селян увезли. Так они решили за наш счёт компенсировать. Для князей селяне как овцы, идут по счёту.
- Когда была война, в случае чего все в замок бежали. А сейчас внезапно всё, не успели. А если и ваше селение так?
- У нас так не выйдет, – покачал головой Мартин. – На всех тропах сторожки стоят. Амулеты такие. Если чужой – сигналят. И все селяне в болота уходят. Там чужому пробовать догнать – верная гибель.
Он не стал говорить, что клейма у многих селян помоложе нет, а метка с именем владельца ничуть не помешает всадить в незваного гостя стрелу.
Объятия девушки пьянили, как хорошее вино. Мартин провёл пальцами вдоль девичьей податливой спины и зарылся лицом в густые волосы.
- Это как понимать? – послышался слева бас Тито. – Кажется, тут мою единственную дочку коварно соблазняют!
Настроение у него явно было не самым лучшим, но раз уж такая ситуация...
- Князь Тито, – Мартин повернулся к нему и склонил голову. – Прошу у вас руки вашей дочери.
Тито проворчал что-то неразборчивое насчёт нравов нынешней молодёжи и покачал головой:
- Спешить не будем, поглядеть надо сначала, что ты за человек. А ты, дочка, исчезни к себе, нечего до свадьбы вольности допускать.
Вероника тихо скрылась, а Тито принялся расспрашивать у парня о том, как он познакомился с девушкой? Мартин не собирался рассказывать о ночном визите, поэтому вызвал у Тито подозрения, что он узнал от служанки про дочку князя на выданье, и теперь пытается урвать титул и замок. Князь в итоге покачал головой:
- Нет, парень. Думаю, что ты ради приданного всё затеял, да и на титул рассчитываешь. Не будет такого, чтобы я всё передал охотнику за наследством. Это как-то странно получается, увидел у конюшни и сразу жениться. И хорошо будет, если ты о ней больше не заикнёшься. 
Возразить было нечего. Тито как отец в своём праве, а рассказывать ему о более тесном знакомстве – значило опорочить девушку. Реакцию князя на такое откровение предсказать было невозможно.
Тито скрылся, а Мартин какое-то время потратил на мысли о том, как убедить князя изменить мнение. Пришёл к выводу, что убить его будет проще, твердолобость Тито признавали все знавшие его Избранные.
На следующее утро осада прекратилась, толком не начавшись. Северяне ушли, уводя с собой пленников. На пепелище остались тела тех, кого угонять показалось невыгодным: стариков, больных, детей. Мартин смотрел на тела, и внутри него поднималась глухая ненависть. Младенец с разбитой головой, убитый, чтобы не мешал матери идти, девочки лет примерно двух и четырёх, сжимающие друг друга в последнем объятии, юноша с покалеченной ногой, другие трупы, устилавшие площадку. Ни одного выжившего, нападение случилось вечером, когда селяне вернулись по домам.
Освальд в селение не пошёл, оставшись запрягать лошадей. И Мартину не советовал, но тот всё-таки решил сходить. Сейчас он жалел об этом, поняв, что эти картины долго будут стоять перед глазами. Повернулся и пошагал к воротам.
Освальд уже выезжал на дорогу, злой как гарпия весной. Махнул рукой сыну, чтобы тот прыгал на телегу. Мартин обернулся в надежде, что Вероника выглянет из окошка, но ни одного человека не показалось в окнах и бойницах. Освальд только рукой махнул:
- Не высматривай, её Тито запер где-то, пока мы не скроемся. Я к нему подошёл со сватовством, пока ты любопытствовал, так о себе много интересного узнал. Короче, если в двух словах, рылом наш род не вышел, чтобы на княжну глядеть. Оскорбление это ему, вот как. Остался, понимаешь, с одним дружинником и пятью подданными, а гонору столько, сколько раньше и близко не было. И по дочке прошёлся, что такая-сякая, раз парень ей подмигнул, так она сразу обниматься.
- Мы и раньше виделись, – Мартин всё-таки обернулся ещё раз, но вместо девушки увидел Тито, смотрящего с ворот.
- И молчал! – Иззи, жадно ловившая каждое слово, не удержалась.
- И что теперь думаешь делать? – Освальд не обратил на выкрик дочки внимания. – Вообще-то, на ней свет клином не сошёлся, можно другую найти, в той семье, где худородством попрекать не станут.
- Выкраду её, – Мартин упрямо мотнул головой. – Не обязательно у отца спрашивать, обойдусь без титула и наследства. Вот заедем, возьму Воронка и отправлюсь. Не станет же он её всё время под замком держать?
- Может и станет, если уже жениха подобрал. Что, скорее всего и есть, иначе с чего он так заартачился? Но может статься и такое, что она с тобой сбежит. Тогда ни приданного, ни наследства, ни титула. А жалко, хороший замок и хорошие земли.

В маленькую палатку на корме днём никто не заглядывал. Даже служанки весь день гребли, стараясь быстрее преодолеть незаселенные земли. Вероника уже поняла, что освободиться ей не удастся, поэтому молча ждала, когда лодка ткнётся носом в берег.
На этот раз сразу после того, как Тито выпрыгнул и пришвартовал нос к вбитому в землю колышку, он заорал так, что слышно его было за перестрел:
- Тревога!
Вероника почувствовала, как вокруг вспыхнули очаги магии. Огненной и воздушной, как это обычно бывает в бою. Остальные виды магии для сражения малопригодны.
Буйство магии стихло почти сразу, ненадолго воцарилась тишина. Чуть позже её нарушили женские голоса. В палатку заглянула одетая по-мужски девушка, держащая наготове меч:
- Госпожа! – протянула она с немалым изумлением. – А он тут ведьму перевозил!
Говорившая шагнула в сторону, а в палатку заглянула другая девушка. Высокая, гибкая и стройная, с поистине княжеской осанкой. Одета она была, как обычно одеваются степнячки, но в её облике чувствовалось достоинство и привычка повелевать. Веронику она осмотрела внимательно, с головы до пят, задержала взгляд на стальной цепочке, приковывающей кисти девушки к лодке:
- Действительно, – в голосе прозвучало любопытство. – Водная магия. Целительница?
Вероника кивнула, пытаясь найти выход. Незнакомка тем временем спросила:
- Какое клеймо было на щеке, пока его не выжгли?
- Это… от горячего масла, – попыталась вывернуться Вероника. – Когда я была маленькой…
Удар магическим хлыстом заставил её вскрикнуть, упасть и выгнуться от боли. Незнакомка так же, не повышая голоса, сказала:
- Это первое и последнее предупреждение. Если ещё раз попытаешься солгать, даже в мелочи  – просто убью. Ну?
- Клеймо рода Лопе, – выговорила Вероника.
- Раны лечить умеешь?
- Да, госпожа, – кивнула Вероника.
Степнячка оглянулась и посмотрела туда, где ещё несколько женщин о чём-то оживлённо переговаривались. Две из низ прошли вдоль борта, перерезая стяжки палатки, и сняли тент, открыв Веронике неглубокую речную долину, три тела на берегу и служанок, торопливо снимающих одежду.
  - Будешь служить мне, – наконец приговорила предводительница налётчиц. – Целительница нам не помешает. А если будешь служить плохо – то закончишь, как вон те.
Она показала на успевших раздеться служанок, которые, повинуясь командам, отошли от своих тряпок, а мигом позже одна из женщин ударила мечом.
Одна из девушек упала, вторая жалобно закричала, сжавшись и закрывая голову руками. Меч совершил ещё один взмах, крик оборвался. Вероника смотрела на это, утратив на время дар речи.
Ключ от оков нашёлся у Тито, так что к тому времени, как налётчицы собрали всё мало-мальски ценное, Вероника уже была свободна. Предводительница жестом позвала к себе девушку с таким же, как у Вероники шрамом:
- Алия! Объясни этой наши правила. И приведи ей коня.
Та тут же удалилась и вернулась со смирной серой кобылой. Кивнула на неё Веронике и вскочила в седло гнедой лошади.
- Вперёд, – вполне дружелюбно улыбнулась она. – Держись ко мне поближе, я тебе расскажу, к кому ты попала, и какая судьба тебя ждёт.
Рассказ Алии затянулся надолго. Они ехали чуть в стороне от остальных, вспугивая кузнечиков, а девушка негромко объясняла Веронике, что и как.
Предводительницу банды, или дружины, если можно так сказать, звали Джада. Она родилась в семье князя, но судьба её отца не была к нему благосклонна. Ссора с могущественным Рамином привела к опустошительному набегу, и пали князь и сыновья его, защищая свою часть степи. А дочь князя, вместе с несколькими дружинницами, оставленными отцом для её охраны, скрылась от опасности и сейчас пряталась в обширных степях, нападая на тех, кто не способен себя защитить.
Веронику, как и Алию месяцем раньше, она пощадила потому, что бежать им было некуда. Ведьму убивают сразу, а выдать себя за Избранную не даст шрам.
- Вон та, – Алия указала взглядом на мускулистую девушку справа от Джады. – Хур, её зовут. Любит госпожу всем сердцем, жизнь за неё отдаст. Мастерица огненной магии, воительница, каких мало. Джада и сама – сильный маг. Универсал. Но в бою Хур опасней десятикратно. А позади – Ламия, она в бою слабее, но княжна её ценит за другие качества...
Так Алия описала всех дружинниц. Вероника, выслушав, спросила:
- А что, из мужчин никто не уцелел?
- А мужчин, к твоему сведению, госпожа ненавидит всем своим сердцем. Предпочитает женщин. Так что, для мужчины встреча с нами в степи – смерть. И не вздумай вслух сказать, что тебе кто-нибудь из мужчин нравится. Вон, Карида хотела к мужу на свидание съездить, так чуть с головой не распрощалась.
- Она что, никого не любила и не любит? – удивлённо спросила Вероника, понизив голос.
- Почему же? Любит. И Хур, и Ламия – её любовницы. Да и остальные через её ложе прошли не один раз.
- Это как?! – Вероника была ошеломлена. Подобного она в жизни не слышала.
Алия усмехнулась и начала вполголоса рассказывать о тайнах женской любви. У Вероники лицо пылало, как в парилке, и она с трудом удерживалась от того, чтобы заткнуть уши. Алия напоследок шепнула:
- Госпожа всех новеньких к себе на ночь приглашает. Не вздумай отказаться.
- И что тогда будет?
- Заживо в землю закопают, – Алия была серьёзной. – По горло. Смерть от этого долгая и мучительная.
Лагерь разбойниц поставлен был со знанием дела. Степь казалась гладкой, как скатерть, и только подъехав к ложбине, можно было догадаться о её существовании. Четыре шатра, стоявших на ровной площадке у родника, не выделялись над уровнем степи.
Ручеёк тоже не привлекал внимания. Начинался он от родника, тёк по ложбине сотни три шагов и терялся среди камней. Невысокие кустарники вокруг улучшали маскировку. А с противоположной стороны от лагеря, на возвышенности постоянно торчала наблюдательница. Любой всадник будет замечен издали, и хватит времени для бегства или подготовки достойной встречи.
- Жить будешь в том шатре, – Джада показала Веронике на небольшую коричневую палатку. – Оружие тебе девочки подберут.
- Да, госпожа – склонила голову Вероника.
Следующий час все заботились о лошадях и приводили себя в порядок. Вероника после ужина, закончившегося уже под звёздами, шагнула к указанной палатке, но была остановлена голосом предводительницы:
- Зайди в мой шатёр.
Девушка послушно перешагнула порог и замерла. Шатёр, снаружи ничем не отличающийся от других палаток, внутри был обставлен с немыслимой роскошью. Вероника, раскрыв рот, смотрела на пол, покрытый дорогими коврами, магические светильники, стоившие огромных денег, ширмы из редкого шёлка, разделяющие шатёр на отдельные помещения, посуду из тонкого фарфора и хрусталя. Джада с усмешкой наблюдала за ней, а когда Вероника перевела взгляд на предводительницу, негромко сказала:
- Раздевайся.
Вспыхнув, Вероника развязала поясок, расстегнула застёжки платья и скинула его. Глянула на княжну и осмелилась спросить:
- Всё снимать?
Джада кивнула, обшаривая девушку взглядом. Вероника сняла бельё и осталась нагой. Замерла, чуть заметно дрожа от стыда и унижения.
Джада шагнула к ней, горячие пальцы легли на талию, скользнули по животу…
- Ухоженное тело, белая кожа, нежные ладошки, – прошептала разбойница, лаская грудь Вероники. – Любимица хозяина была? Сейчас проверю, что ты умеешь. Не стой столбом, помоги мне раздеться…
Утром Вероника проснулась, когда свет проник сквозь тонкую ткань шатра. Она пошевелилась, протянула руку к одежде, но коснуться её не успела. Джада, не открывая глаз, сказала:
- Платье негодно для степи. Справа лежит степная одежда. Возьми её.
Она открыла глаза и холодным взглядом смотрела на девушку. Когда та оделась, продолжила:
- Массаж ты делать умеешь, это хорошо. А вот страсти в тебе нет, и за это ты будешь наказана. Скажи Хур, что тебе полагается пять ударов магическим хлыстом. Иди.
Алия, помогая Веронике добраться до палатки после экзекуции, шепнула:
- Ты легко отделалась, мне девять ударов досталось. За то, что недостаточно ласковая. А если бы ты ей угодила – пришлось бы почти каждую ночь стараться. Как Ламии, которая не сильно этому рада. Отлёживайся, я завтрак принесу, мы тебе похлёбку оставили.
Этот день разбойницы провели в лагере. Трое отправились на охоту и вернулись с небольшой антилопой. Степь богата дичью, летом не приходится страдать от нехватки мяса. Но засуха усиливалась, и копытные начинали откочёвку на север, где среди холмов и рощ травы хватит на всех. Джада намекнула, что дней через десять тоже нужно будет переместить лагерь севернее.
Днём позже все, кроме двух дежурных, отправились на разведку. Разделившись на четыре группы по три всадницы, они рассыпались по степи, выглядывая опасность или добычу.
Вероника попала в тройку с Ламией и Алиёй, которая была старшей. Основной ударной силой группы можно было считать  опять же Алию, вполне прилично владеющую воздушной магией. За день сделали широкую петлю по степи, захватив берег реки. Но пустынна была степь, ни одна лодка не рассекла струи течения.
Остановившись отдохнуть в тени огромной ивы, девушки напоили лошадей и прошлись по берегу, разминая ноги. Ламия отошла за кустики, Алия, глянув ей вслед, усмехнулась:
- Госпожа боится, что её дружинницы разбегутся. Под началом Хур – Карида и Камила, Ламию отправила с нами, потому, что в ней не уверена.
- А в нас уверена? – так же негромко спросила Вероника.
- Мы не сбежим, она это знает. Некуда нам бежать. А если мы вернёмся без Ламии, живой или мёртвой, с нас головы снимут.
- Она в самом деле хочет сбежать? – не поняла Вероника. – А что ей помешает сейчас уйти?
- Не выжить в степи без коня. А уйти она хочет, надоела ей такая жизнь.
Ламия тем временем показалась из-за кустиков, посмотрела на девушек:
- Отдохнули? По коням!

…
Степь уже потеряла тот ярко-зелёный наряд, который покрывал её месяц назад. Засуха превратила траву в желтовато-коричневые сухие стебли, среди которых почти не видна последняя зелень.
Степь казалась ровной, но Вероника знала, что там есть масса низменностей, не видных издалека. Раньше её удивляло, как в голой степи, где, казалось бы, суслику не спрятаться, словно из-под земли возникает всадник. Но девять дней в разбойничьей дружине научили её многому. Девушки всерьёз взялись обучать свою новую сестру читать следы, владеть оружием и обеспечивать себя всем необходимым.
Сейчас Вероника сидела на взгорке и оглядывала окружающее пространство. Никого. Только хищная птица описывает круги над сухой, прокалённой солнцем степью.
Девушке показалось, что где-то далеко на севере она услышала конское ржание, но время шло, и она решила, что ей послышалось. Или это голос одной из своих лошадей, пасущихся с другой стороны лагеря.
Справа послышался шорох, и рядом с Вероникой присел парень. Тот самый, кто снился ей по ночам уже не первый год. Девушка зажала рот, чтобы не вскрикнуть, зажмурила глаза, тщательно протёрла их и открыла вновь. Не помогло. Мартин по-прежнему сидел рядом и нахально скалил зубы.
- Привет.
- Ты что тут делаешь? – шёпотом напустилась Вероника на парня. – Тебя же убьют!
- За тобой пришёл, – с той же наглой усмешкой откликнулся Мартин. – Я уже третий день караулю, когда же наконец твоя очередь дежурить придёт. Ты как, за меня выходить не передумала?
- Ты как вообще меня нашёл! – Вероника шептала, но с трудом удерживалась, чтобы не сорваться на крик. Ошеломление постепенно проходило, вместо него нахлынула волна страха, густо смешанного с какой-то шальной радостью.
- Потом расскажу, – парень потянул девушку за руку, и они, спустившись с горки в том же месте, где Мартин поднялся, быстрым шагом начали двигаться на север.
Там, в небольшом овражке, достаточно далеко, чтобы их не услышали из лагеря, стояли три низкорослые степные лошадки. Мартин нагнулся, снимая путы. При этом он продолжал рассказ:
- И вот я остался с тем, что есть и четырьмя золотыми монетами. Купец не обманул, рассчитался полностью. Сначала долго шёл по следу, додумались же так далеко от реки лагерь делать. Когда нашёл – понаблюдал немного, понял, что к чему. Тут пешему раздолье, если что-то меньше всадника, легко остаться незамеченным. И с мясом нет проблем, зайцы, куропатки, сурки, в общем, с голода не умрёшь. Когда дней пять прошло, решил действовать. Отлучился до кибитки вон там, в дне пути у реки, заметил ещё с лодки, купил лошадей. По золотой монете за голову, недорого. Выторговал ещё упряжь и мешок с едой. И сюда. А тебя одну никак не мог застать.
- Весёленькая картинка! – послышался сзади женский голос.
Вероника вскрикнула, Мартин резко обернулся, концентрируя силу на кисти. Ламия, тоже держа наготове заклятье, покачала головой:
- Не советую. Магию заметят в лагере, после чего за ваши жизни никто не даст и медяка. Не надеетесь же вы уйти на этих клячах от наших лошадей?
- А что советуешь? – поинтересовался Мартин, готовый в любой момент ударить смертоносным заклятьем.
Девушка погасила сгусток магии и пожала плечами:
- Советую уступить одну лошадь мне. А вьюки переложите к себе. Я уеду с вами, или отправлюсь своей дорогой, и так и эдак для вас польза.
- Она давно хотела сбежать, – подала голос Вероника, чем вызвала удивлённый взгляд Ламии:
- Что, так заметно было?
- Ладно, не будем терять времени, – Мартин погасил заклятье и развязал вьюки, освобождая седло. – Садись, в пути поговорим.
Опытная в степи Ламия через некоторое время сделала несколько манёвров, чтобы запутать следы, и к ночи точно вывела всех к маленькому родничку. Пояснила:
- Вдоль реки нас станут искать в первую очередь. Да, как насчёт выделить бедной голодной девушке чуть-чуть хурута? Если уж вам мяса жалко.
Мартин, улыбнувшись, протянул ей мешочек с едой. Ламия ухватила горсть копчёных мясных полосок и неторопливо отправила одну из них в рот. Поблагодарила и медленно, не спуская глаз с Мартина, провела язычком по губам.
Вероника испытала приступ самой настоящей ревности. Она вдруг заметила и то, как эффектно Ламия подставилась лунному свету, и её распущенные волосы, и то, что села она довольно близко к парню. Мартин же улыбнулся в ответ и спросил:
- Куда ты собираешься держать путь?
- В степи властвует князь Рамин, мне сложно будет с ним поладить, – со вздохом ответила Избранная. – Никто из степных князей не возьмёт к себе в дружину ту, которая воевала с ним. Лучше всего мне уйти севернее, где легче найти своё место среди равных. Может быть, расскажешь мне завтра про князей тех мест и про то, к кому из них лучше попроситься на службу?
- Расскажу, – кивнул Мартин. – Но завтра. Сейчас надо поспать.
Он расстелил кошму и достал из вьюка одеяло. Быстро и умело поставил защитный круг, на случай, если какая-нибудь степная нечисть окажется поблизости. Прилёг рядом с Вероникой, которая тут же устроила голову на его плече.
Ламия, поняв, что второго одеяла нет, расстелила попону на земле и положила седло под голову. Вытянулась, глядя на звёзды.

Весь следующий день Мартин, Вероника и Ламия ехали на север, держась не слишком далеко от реки. Вероника в основном молчала, переживая, что выглядит не так хорошо, как хотелось бы, и что Мартин слишком много внимания уделяет смуглой степнячке.
Ламия же напротив расспрашивала Мартина о князьях в лесостепном поясе, о жизни среди деревьев и болот, о тварях, которые там встречаются. Тот охотно рассказывал, а девушка слушала, бросала на него горячие взгляды, улыбалась, покручивая в пальцах выбившуюся из-под платка чёрную прядь. И ехала она гораздо ближе к парню, чем позволялось приличиями
Впереди из-за кустика выскочил серый заяц и попытался удрать. Ламия не теряла ни мига, тут же пробив зверька стрелой. Свесилась с седла, поднимая добычу:
- Вечером поджарим.
- Вечером будет буря, – Мартин смотрел на безоблачное небо. – Нужно найти укрытие.
- Да, наверное, – согласилась степнячка. – Здесь я не знаю, где укрытия, мы всегда южнее кочевали.
Вероника отметила, как Ламия, наклонившись к земле, подчеркнула достоинства своей фигуры. И готова была поспорить, что от Мартина эти достоинства тоже не укрылись. И в то же время признавала, что получалось это у девушки как бы само собой, без всякой навязчивости.
Ещё несколько часов вокруг расстилалась равнина, на западе переходящая в речную долину. И лишь когда солнце уже ощутимо склонилось к западу, вдали показался невысокий гранитный кряж, далеко вдающийся в степь.
Небо к этому времени изменило цвет, на нём появились тонкие белые перистые облака. Вокруг повисла ощутимая тишина. Замолкли птицы, стих ветер, лошади ускорили шаг. Даже Вероника почувствовала приближение бури.
- Здесь, – Мартин показал на скальный навес, даже скорее широкий грот. – Сюда дождь не попадёт. Займитесь лошадьми, а я дров соберу. Эту ночь совсем не обязательно без огня проводить.
Он скрылся в направлении зарослей кустарника, а девушки занялись лошадьми. Вероника отмалчивалась, а Ламия насмешливо поглядывала на неё, что-то довольно мурлыча. Мартин высыпал охапку валежника и отправился за следующей. Ламия и тут успела ему улыбнуться, а Вероника, подождав, пока он отойдёт, ядовито заметила:
- Эй. Вообще-то это мой жених.
- Ну и что? – наивно хлопая глазами, степнячка сделала невинное лицо.
- А то, что не стоит перед ним хвостом вертеть.
- Боишься, что отобью? – фыркнула Ламия.
- Нет, но… Думаешь, я не вижу, как он на тебя смотрит? – Вероника растерялась. Вроде, Мартин не совершил ничего выходящего за рамки. Но всё равно, не должен он на эту кошку так откровенно пялиться.
- Девчонка ты ещё, – Ламия рассмеялась и присела рядом с девушкой. – Не знаешь ты мужчин совершенно. Для них не глядеть на красивую девушку – проще глаза выколоть. А уж языком не почесать – тем более. Парень ради тебя прошёл такое расстояние, неизвестно сколько раз жизнью рисковал, сунулся туда, куда мой жених не осмелился бы точно, будь он жив. И ты думаешь, что он вот так просто от тебя откажется? Стоит ему улыбнуться и стройную фигурку показать? Тогда ты о нём слишком плохо думаешь.
Вероника закрыла ладонями предательски вспыхнувшие щёки. Да, именно так она и думала, и теперь ей было за эти мысли мучительно стыдно.  Но всё-таки она сказала:
- А он ведь тебе нравится. У тебя даже голос меняется, когда ты о нём говоришь.
- Нравится, я не скрываю. Надёжный и сильный, да ещё и не злой. И если бы могла у тебя отбить, – глаза девушки хитро блеснули, – отбила бы без всяких сожалений.
Тут показался Мартин со второй охапкой сушняка, и девушки тут же перевели разговор на тему: как лучше готовить зайца?
Резкий порыв ветра заглушил разговор, с пересушенной земли взлетели тучи пыли. Повеяло холодом. Мартин свалил охапку в общую кучу и присел рядом с девушками, с восторгом глядя на буйство стихии:
- А вовремя мы. Если бы в степи такое нас накрыло, было бы неуютно.
Ветер чуть ослаб, стало видно хотя бы на сотню шагов, и тут в пыль упали крупные капли дождя. Не успело сердце стукнуть двадцать раз, как с неба рухнули целые потоки. За стеной воды не видно было соседней скалы, шум стоял такой, что трудно было разговаривать. Чуть позже к дождю примешался град, да не маленький. С гусиное яйцо, а то и больше. Без скального навеса такие градины могли и голову проломить.
- Страшно, – Ламия тут же пристроилась Мартину под бок и склонила голову на его плечо. Вероника, возмущённо глянув на неё, пристроилась с другой стороны и почувствовала, как твёрдая рука обнимает её. Тоже устроила голову на мужском плече, наслаждаясь буйством стихии, ощущением безопасности и близостью любимого.
  Мартин сидел на нагретом за день камне, ощущал с двух сторон прикосновения двух красивых девушек и думал о том, каким путём двигаться дальше. Севернее река проходила между скал, берега были непроходимы для конного и почти непроходимы для пешего. Значит, следовало либо переправиться, отклониться западнее и идти между болотами, либо отклониться восточнее и выйти на тракт, ведущий к Меру.
Ливень тем временем перешёл в несильный дождь, грозящий затянуться надолго. Девушки одновременно встали и направились к костру, чтобы приготовить жаркое. Ламия, чуть приотстав, чуть заметно качнула бёдрами. «Играет», - подумал Мартин. Прекрасно понимает, что сейчас нечего ждать ответных действий с его стороны, вот и отрабатывает свои штучки. Будь они наедине, девушка вела бы себя совсем по-другому, не давая повода.

…
Степь после дождя не размокла, как это было бы с почвой лесной зоны. Вода ушла в трещины в земле, кое-где углубила овраги, но разрушить многолетний дёрн ей оказалось не под силу. А переправа через реку оказалась, увы, невозможной. Ливни прошли не только в степи, но и севернее, река вздулась, и броды стали непроходимыми на несколько дней. Мартин, подумав, не стал ждать и направился со спутницами к тракту.
Солнце снова сияло, как начищенный медный таз, от влажной земли поднимался пар. Лошади бодро шагали на северо-восток, ничто не предвещало неприятностей.
Всадники выскочили из-за зарослей вишарника, сразу с двух сторон, перекрыв пути отхода. Ламия чуть слышно выругалась такими словами, которые девушке знать было не обязательно. Главный в чужой группе воин, средних лет, черноволосый, с острым, пристальным взглядом, крикнул:
- Кто вы и куда держите путь?
  - Мартин сын Освальда и мои спутницы. А ты кто такой, и что тебе нужно от мирных путников?
- Мирным путникам в степи везде дорога. А соглядатаям с севера и проклятым ведьмам – нет. Князь решит вашу судьбу. Следуйте с нами.
Сопротивляться было бессмысленно. Маг в отряде был только один, да и тот из слабеньких. Остальные – обычные Избранные, способные разве что зажечь свечу. Но лук под рукой у каждого, и Мартин знал, что он успеет нанести максимум один удар, прежде чем его истыкают стрелами как мишень на стрельбище.
По тракту двигалось целое войско. Сотни воинов растянулись колонной, между ними катились фургоны, запряжённые четвёрками здоровенных тяжеловозов. Отряд сразу направился туда, где ехали четыре огромных, крытых шёлком фургона. Знамя князя Рамина развевалось над ними, десятки воинов окружали их.
- Ждите здесь, я доложу князю – командир спрыгнул с коня и шагнул к шатру.
- Мартин! И ты здесь? – Эстебан, стоявший возле шатра в компании нескольких роскошно одетых молодых людей, шагнул к Мартину и протянул руку.
- Знаешь его? – парень лет двадцати подошёл ближе.
- Да, это Мартин сын Освальда. Их семья служит роду Кайо.
- Тогда всё хорошо, – кивнул тот. – Сейчас к отцу заглянем, для порядка.
Князь Рамин ждал гостей в шатре. Высокий и крепкий, несмотря на почти шесть десятков лет, он глянул на Мартина так, словно видел его насквозь. Командир отряда доложил, что встретил Мартина и девушек недалеко от тракта. Князь кивнул и вопросительно глянул на Мартина:
- Что вы можете сказать, молодой человек? Представьтесь для начала.
Мартин представился. Тут парень, говоривший с Эстебаном у шатра, встрял в разговор:
- Отец, это люди князя Рауля. Их опознали. Всё в порядке.
- А рыжая тоже служит Раулю? – прищурился князь.
- Я – Вероника, дочь князя Тито! – гордо подняв голову, Вероника шагнула вперёд. На её ладони вспыхнул родовой знак.
- Вот как? – удивился князь. – Не слышал, что у Тито была дочь. Но знак правильный. А что случилось со щекой?
- Несчастный случай в детстве, – светящиеся линии на ладони девушки не дрогнули.
- Пусть так, – Рамин не стал, как опасался Мартин, выяснять из какого рода происходит мать девушки, если князь Тито так и не женился второй раз. – В таком случае, до столицы доберётесь вместе с войском. Я не позволяю вам отделяться, пока я не прибуду в Меру. Как только минуем ворота, разрешаю следовать своей дорогой. А Раулю передадите, что я жду его в своём дворце. Мне есть о чём с ним поговорить.
- Я позабочусь о них, – княжич шагнул вперёд.
- Хорошо, Рошан, – князь махнул рукой, разрешая удалиться.
Когда Мартин оказался на открытом воздухе, к нему подошёл Эстебан, дружески хлопнувший его по плечу:
- Говорил же я, что всё в порядке!
  Забота, обещанная княжичем, выразилась в объяснении, когда и с кем есть, а также в коротком рассказе о правилах поведения в походе. Мартин занял место в неторопливо движущейся колонне и подумал, что это хоть и безопаснее, но гораздо медленнее.
- Князь Рамин теперь властвует над всей степью, – рассказывал Эстебан у костра вечером. – Всех прочих князей либо истребил, либо привёл к покорности. А теперь он решил, что не стоит ограничиваться степью, если императорский трон некому защищать. Всё просто: въехать в Меру, войти в императорский дворец, воинов у императора не больше сотни. Останется казнить императора, а его дочку выдать замуж за Рошана.
- Так дочке его всего пять лет, – не понял Мартин.
- Кого это колышет? – хохотнул Эстебан. – Клятву произнести сможет, поцеловаться – тоже, а уж насчёт первой ночи – отложат на несколько лет, привыкнет заодно к своему положению. А потом – Рошан – официальный император, старые княжеские роды либо признают его, либо будут уничтожены, в большинстве этих родов и полусотни бойцов не наберётся. А новые княжеские роды наберут силу. Я тоже собираюсь не отстать, когда мы расстались, у меня было восемнадцать бойцов, теперь – тридцать.
- Это не так много, – неторопливо заметил Мартин. – Даже у Рауля полсотни, хотя он не из самых сильных. А у Рамина, как я вижу, полтысячи, не меньше.
- Почти тысяча. Он со всей степи Избранных собрал. Но я из тех, кто подал ему эту мысль и приложил массу сил к тому, чтобы она исполнилась. Я – одна из опор будущей династии. А самое главное, – он перешёл на шёпот. – Рошан обещал уговорить Рамина младшую дочку за меня отдать. Если получится – я стану одним из самых приближённых Избранных.
- Ничего так у тебя планы, – уважительно кивнул Мартин. – Думаешь, уговорит?
- Думаю, уговорит, – кивнул Эстебан. – Главное теперь – хорошо себя показать при захвате столицы, а у меня здесь преимущество. Мало кто из степняков город знает так, как я.
- А саму будущую невесту ты видел? Как она тебе?
- Да пусть хоть крокодил, главное – дочь самого Рамина. Хотя девочку я видел, очень красивая. И на меня внимание обратила, точно. Взгляд такой… огонь под пеплом. Через год дорастёт до нужного возраста.
Впереди войска двигался дозор, уничтожающий всех встречных, начиная от селян, выехавших на тракт по своим надобностям, и заканчивая Избранными, не относящимися к родам, которых князь считал союзниками. С флангов колонна прикрывалась подвижными патрулями, на один из которых нарвались Мартин с девушками. В них сильных магов не было, просто потому, что не хватало.
Все встречные селения и постоялые дворы вырезались полностью. Замки, встреченные пару раз, брались штурмом, и всё население их уничтожалось. Всё для того, чтобы никто не сообщил в столицу о приближении князя.
Войско могло идти по тракту гораздо быстрее, но его сопровождали фургоны с теми, кто никак не хотел передвигаться без комфорта. Во-первых, сам Рамин, считавший, что если не оставлять живых свидетелей, то спешить совсем не обязательно. Гарем князя, как и гаремы его сыновей тоже не ускоряли движение. Вдобавок, войско сопровождали передвижной бордель, в который тут же отправляли всех молодых и красивых селянок из вырезанных селений, канцелярия князя, и десяток фургонов с продовольствием. Таким темпом добраться до столицы раньше чем через двадцать дней казалось нереальным.
Рамина Мартин больше не видел, тот почти не выходил из своей кибитки. А вот его сын часто оказывался поблизости. Расспрашивал Мартина о князьях и их землях, причём Эстебана всегда отправлял с каким-нибудь поручением. Скорее всего, из желания черпать знания из двух источников. Эстебану не нравилось такое недоверие, но виду он не показывал. Лишь раз Мартин заметил его взгляд в спину княжича. Нехороший взгляд.

Отредактировано _Ivan (2024-01-04 16:26:43)