Глава 31. Бескаровое счастье

Мать-оружейница вернулась в свою комнату и немного прибрала ее, прежде чем заняться ежевечерними делами. Сначала она хорошенько поужинала и отнесла поднос с пустой посудой обратно, оставив только взятую в Трапезной кружку с горячим молоком банты. Затем, вызвала к себе начальника охраны, с которым распределила дозорных. Гарду и Даркса жрица поставила в коридор, перед входом в оружейное святилище. После того, как она отпустила мужчину, она отправилась в душ освежиться, но спать не легла, так как у нее была еще одна пара неотложных дел.
Переодевшись в чистое и снова закрепив на себе броню, она отправилась проверять посты. Сегодня Кьяра решила сделать это раньше. Обойдя весь дворец и удостоверившись, что все хорошо, она направилась в башню, где были организованы комнаты для найденышей. Мальчики до тринадцати и юноши до семнадцати лет занимали две отдельные большие комнаты, так же как и две отдельные комнаты были для девочек и девушек. Мать-оружейница приоткрыла дверь комнату мальчиков и услышала какой-то гвалт. Быстро заглянула. У жрицы сжались оба сердца. На одном из топчанов сидел маленький забрачек, вжавшись в стенку, и гневно шипел на мальчишку постарше, пригибающего его голову за рожки вниз. Другие мальчики либо смеялись, либо кричали:
- Так его!
-За рога банту!
-Давайте на него упряжь накинем! Ха-ха! Ездовая банта!
Забрачек отбивался от обидчика, пытаясь достать его кулаками и стукнуть посильнее, но парнишка был верткий и, время от времени, отрывая руку от правого рога, хлопал ею забраченка по голове. Но вдруг веселье кончилось. Кьяра вошла и командным голосом рявкнула:
- Отбой!! По постелям!!
Все мальчишки разбежались по своим топчанам, испугавшись грозной кузнечихи.
- Что тут происходит, я вас спрашиваю?! Вам мало тренировок и спаррингов?! Почему нужно обязательно драться со своим братом?! – она очень разозлилась в этот момент.
Маленький забрачонок сидел, одной рукой потирая левый рожек, а второй утирая мокрые глаза. Он сжался, глядя на нее.
- Шлемы без мозгов, - процедила она, обводя комнату взглядом, и вновь прикрикнула на них. – Какие вы воины, если у вас нет единства?!
С этим она подошла к забрачонку, взяла за руку силой стащила с топчана. Он слегка упирался и глядел на нее испуганно, но все же встал. Затем она подняла с постели обидчика.
- Ты наказан, Тоби, - произнесла она жестко. – Чтобы ты знал, что такое боль, всю ночь будешь дежурить с целителями в госпитале при тяжелораненых. Окажешь непочтение и лень, выпорю. Одевайся!
Она вызвала Салиту и сдала причину беспорядков ей на руки, приказав следить за ним и обращаться строго. Как только целительница ушла с Тоби, мать-оружейница потянула за собой к выходу забрачонка.
-Иди, - жестко приказала она.
Маленький шестилетний забрачек заупрямился и испугался еще больше, он подумал, что его тоже накажут за что-нибудь. Тогда она подхватила на руки шипящего и показывающего клычки мальчика и вынесла из комнаты. Она принесла его к себе. Кьяра усадила его на лавочку для амуниции, где уже была приготовлена постель для него. Забрачек опять вжался в стену, оскалился и зашипел. Мать-оружейница отнеслась к этому спокойно, будто это ее не интересовало вовсе. Пока она устанавливала вокруг своей постели ширму, он перестал шипеть и немного успокоился, но смотрел все равно испуганно и растерянно. Она продолжала хлопотать по хозяйству. За ширмой она сняла с себя тяжелый бескар и вышла, чтобы положить его в стенной шкаф.
Мальчик набрался смелости и спросил:
- А когда папа придет?
Мать-оружейница, заперев броню и оружие в шкафу, села с рядом ребятенком.
- Как тебя зовут? – вдруг очень мягко, с заботой спросила она, глядя в его умоляющие глаза.
- Тор.
- Тор’ика, папа не придет.
Ребенок округлившимися глазами посмотрел на нее.
- Но он не может меня бросить, он никогда меня не бросит! – воскликнул он. – Это не правда!
- Правда. Он тебя не бросил. Он погиб. Его убили имперцы, - Кьяре было сложно, она все понимала, но он должен был знать правду.
Забрачек несколько раз хватнул воздух ртом, будто задыхаясь, соскочил с лавочки и метнулся к двери, но дверь была заперта. Он громко разревелся, крича что-то на мандо’а, топая, как маленькая банта, стуча в запертую дверь кулаками, пиная ее, давясь слезами и шипя. Оказавшись среди найденышей, он не верил, что отец погиб и считал, что тот отправлен в дозор а мальчишки просто зло издеваются над ним. Из-за того, что маленькая семья жила замкнуто и он не ходил в Трапезную, он никогда не видел мать-оружейницу, хотя и слышал про нее от папы и других мандалорцев, заходящих к ним в гости. Горе этого маленького мальчика было столь велико, что у жрицы ком подкатил к горлу. Она представила, как бы вел себя ее сын на его месте, лишившись тех, кого любит. Ей хотелось бросится к нему, обнять и утешить, но она выдержала этот момент. Когда он перестал биться в дверь и кричать, она тихонько встала, подошла и обняла его. Маленький забрачек стонал от слез, не желая верить в дурную весть. Тогда мать-оружейница подхватила его и усадила к себе на колени, снова расположившись на лавочке, прижав к себе и жалея его.
- Маленький…- прошептала она.
Кьяра разглядывала его. Забрачек был хорошенький, слегка смугленький, с маленькими четырьмя рожками на голове и тремя крохотными рожками на лбу. Она еще в комнате мальчиков заметила, что у него медовые глаза с красивой золотой искоркой. На маленьких щеках, лбу и подбородке были темные татуировки в виде треугольников, а коричневатые губы обводила татуировка-линия, отчего они казались очень четкими. Волосы у забраков растут не всегда, но у этого забрачонка  они росли и были коротко острижены. Он продолжал громко плакать, уткнувшись ей в грудь. Кьяра легонько похлопывала его по спине в такт небольшому укачиванию. Она вспомнила маленького Мандо и снова оба ее сердца сжались от жалости.
Немного подождав, пока он немного успокоится, она потянулась рукой, взяла со столика кружку молока банты, уже не горячую, но еще теплую и предложила ему.
Он не хотел и отворачивался, но мягкая настойчивость забраки и голод сделали свое дело, потому что в Трапезной он по-видимому не был. Жрица напоила всхлипывающего Тора, поддерживая кружку, и поставила ее на стол. Она снова прижала мальчика к себе, укачивая его. Он переволновался, устал, был раздавлен обстоятельствами и никак не мог заснуть. Он еще плакал, пусть и беззвучно, всхлипывая и уткнувшись в мать-оружейницу. Для него было удивительно, что эта безжалостная женщина, так жестко разобравшись с его обидчиком и напугавшая его, на самом деле другая. Мальчишки называли ее кузнечихой и боялись ее, а она оказалась совсем не страшная. И она понимала, что сейчас Тору нужны сочуствие и ласка.
Забрака снова укачивала его на руках, но теперь она носила его по комнате и тихонько пела нох’лаа. Первое время он сонно хлопал глазами, дальше несколько раз зевнул, закрыл глаза и тяжело вздохнул.
Кьяра уменьшила свет, до сумеречного полумрака, снова уселась на лавочку, прислонилась спиной к теплой стене. Маленький забрачек положил ей голову на грудь. Он успокоился, а минут через десять он уже спал, вздыхая во сне. Жрица любовалась мальчиком. Она осторожно сняла шлем, чуть наклонилась и поцеловала его в темный треугольник на щеке. Он слегка двинулся во сне. Она немного поразмышляла, а затем отнесла его на топчан, сняв с его ног обувь, уложила и накрыла шкурой банты. Сама прилегла, почувствовав себя очень уставшей. Некоторое время она чутко дремала, иногда приоткрывая глаза и проверяя, не проснулся ли забрачек, немного погодя совсем заснула. Проваливаясь в сон она будто бы слышала, как Тай Т’орн негромко  напевает:
- Еслиб можно было бы
Из бескара выковать
Самое главное и только для себя.
Как бы ни был он хорош,
Знай, судьбы ты не скуешь.
Самое главное выковать нельзя…

Шиса пробыл на корабле Тэссмы не долго. Кьяра сказала, что сама разберется с отчетом агентов. Фенн вернулся в Убежище и первым делом отправился ухаживать за раненными бойцами. За долгие годы армейской службы он привык и многое перенял от мандалорских целителей. Эти знания он всегда пополнял и расширял. Те, кто воевал под его началом, знали, что Шиса никогда не оставит. Он омывал, дезинфицировал, зашивал и перевязывал раны, ставил уколы, вправлял вывихи и лечил растяжения. Он умел все. Защитники иногда меж собой называли его добродушно Мандалор-Целитель. Фенн никогда не кичился своим положением и всегда старался со всеми быть на равных. Он любил, ценил и жалел свой народ, умел понять и принять боль каждого как свою.
Когда не стало Тоби Далы, он находился в большой печали и утешился, заботясь о своих бойцах. Время шло, семьи не было. И с кем составлять этот брачный союз? Не до любви. Если только с Леей да опоздал, у Леи свой принц. Когда же заниматься семьей, если кругом сплошная война и толпа врагов? А если убьют? Кто тогда позаботится о жене и детях? И где их самих прятать, чтобы не достала костлявая рука Императора и его приспешников? Так и жил...А что сейчас? Бои еще идут, но стало спокойней. Намного спокойней.
Он вышел в коридор, закончив медицинские дела и обнаружил, что Арма в коридоре играет с сестрами Ланны. Девочка весело смеялась, играя с обеими тви в догонялки. Только что он был у Кида. Дела у парня шли хорошо, вставать ему пока не разрешали, но рукой он уже немного пользовался. Шиса показал ему, как надо ее разрабатывать, а Кид пожаловался, что к нему не пускают невесту. Мандалор попросил его потерпеть. Что ж, Кид согласился, хоть и нехотя. Таков путь!
- Папа пришел! - весело закричала девочка, подбежав к Фенну. Он наклонился, расставив руки, и поймал ее смеясь.
- Буир'ика, су куэ’гар? Вайи гар ру’куэ?/Папа, привет! Где ты был?/
- Су куэ, Арм’ика! Ни куер томэ вердэ, ад'ика,- ответил Мандалор, црелуя ее по-детски пухленькие щечки./ Привет, Армусенька. Я был вместе с воинами, дочка./
- Она такая милая! - сказала одна сестричка Ланны.
- Она такая славная! - сказала другая сестричка Ланны.
- У Вас замечательная дочка, господин Шиса! - похвалили они обе девочку в один голос.
- Спасибо, девушки, - по голосу из-под шлема было ясно, что Мандалор улыбается. 
- Приводите ее к нам еще, - ответили двойняшки и обнявшись пошли искать целительницу.
- А мы с тобой сейчас пойдем в Трапезную и спать, - улыбнулся девочке Шиса.
Прошло некоторое время, прежде чем Арма снова сопела в каюте Фенна. Он попросил Тарина поменяться койкой с Рексом Феттом, в виду того, что она была не занята, а после сам с наслаждением развалился на верхней койке.
Он лежал и думал, что путь таков, что иногда приводит к некоторым весьма радостным событиям. Конечно, нехорошо обманывать малышку, выдавая себя за ее отца, но другого выхода просто нет. Она слишком мала, чтобы понимать всю тяжесть ситуации, а значит, Кьяра права. Неизвестно, как к этому отнесется Амира. Однако надо попытаться сделать в своей жизни все по максимуму, так как второго шанса не будет. Не смотря на некоторую весьма туманную перспективу дальнейшей жизни, ему было хорошо. Он свесил голову с верхней койки и смотрел, как, положив маленькую руку на подушку, во сне улыбается Арма. Его девочка. Его маленькая дочь.
Паз уже засыпал, когда услышал, как Дайго негромко позвал его.
- Паз.
- А! Что?! - воин пробудился и сонно спросил. - Ты почему не спишь?
- Паз, а откуда я взялся?
- Тебя Мандо нашел, - проворчал он зевнув. - Давай завтра поговорим. Спать надо. Поздно.
- Ну, скажи, Па-аз, - попросил его мальчик. - Я знаю, что дядя Мандо меня нашел. А до него я откуда взялся?
Пришлось окончательно проснуться. Паз теперь сообразил, о чем его спрашивает Дайго.  Он лежал и проворачивал в голове целую стратегию ответа, наконец, выдал:
- Знать тебе это конечно рано, но я тебе кое-что расскажу. Только это секрет, который знают только взрослые. Понял?
- Да.
- Так вот. Когда муж и жена хотят, чтобы у них появилось дитя, то муж идет к тускенам...
- К тускенам? - удивился ребенок, глядя на него. - Почему?
- Да-айго, мы же на Татуине! - смешливо промолвил Визсла. - Татуинцы не мандалорцы. Местные всегда меняются с тускенами, а ты из местных.
- Меня выменяли у тускенов? - еще больше удивился Дайго.
- Не совсем тебя. В каждом племени есть свой колдун, и отец выменивает у него молоко банты. Ну, совсем немного. Оно не простое, а заговоренное. Потом приносит его своей жене.
- А я слышал, что я был в животе у мамы. Так вот как я туда попал!
- Ага.
- А потом?
- Потом в животе у мамы появляется дитя и сидит в ней девять месяцев. Затем рождается.
- А как?
- Для меня самого это тайна. Ее только мама знает.
- Паз, а ты как появился?
- А меня из бескара выковали. Вот, видишь? - он согнул руку, показав здоровенный бицепс. - Так-то.
- А из бескара, это как?
- Ну, та же история. Отец идет к кузнецу и просит у него бескар. Кузнецы, они в металле толк понимают. Есть бескар обычный, железяка железякой, а есть живой. Кузнец дает ему бескар. Этот бескар заливают в форму и отковывают ма-аленькую фигурку человечка. Потом отец отдает ее матери. А она ее прячет к себе в живот.
- Как прячет?
- Не знаю. Как-то... И спустя девять месяцев...
- Паз, а почему девять?
- Ну...таков путь. Кстати, почему ты об этом спрашиваешь?
- Я подумал, может, я могу маме помочь достать братика или сестричку?
- Нет, Дайго, - посмеиваясь, ответил Визсла, - это должен отец помогать. Ты тут не помошник. Для этого нужны двое взрослых - папа и мама - и их сильное желание иметь дитя.
- Может ты мог бы помочь?
- Я вряд ли, я ведь инструктор. Здесь нужен законный муж и отец. Я бы и рад помочь, но твоя мама считает по-другому.
- Но я так не считаю, - вдруг сказал Дайго.
Паз удивился, не послышалось ли.
- Что? Ты о чем сейчас, малый? Вот я не понял.
- Вы с мамой все время спорите из-за меня. Почему?
Воину вдруг стало как-то очень не хватать воздуха и захотелось снять шлем. Он сел.
- Дайго, я бы хотел, чтобы ты...но нет...бред какой... Твоя мама, быть может, найдет кого-нибудь достойного, и у тебя будут водэ.
- Нет. Не хочу кого-нибудь достойного, - и с этим Дайго крепко обнял коммандера Визслу. - Хочу, чтобы со мной и мамой был ты. Всегда.
Воин и сам обнял мальчика, чувствуя, что он бы сам его никому никогда не отдал.
- Я не хочу, чтобы вы с мамой ссорились. Ну, пожалуйста! - умолял мальчик.
- Да я и не сорюсь вовсе, сынок, ты что, - он погладил его по ежику черных волос. - Ложись спать.
Он уложил его обратно и накрыл шкурой банты. Но лишь только он лег сам, как почувствовал шевеление. Дайго заполз ему под руку и уткнулся в теплый бок носом.
«Вот он такой большой, сильный...он настоящий папа. Он и больше никто. Как же сложно любить и папу, и маму, когда они у тебя есть и из-за тебя вечно спорят, а кроме того еще и не муж и жена. Как же их помирить?»-мальчик так и заснул, ничего не решив.
Паз вздохнул, немного повернулся и обнял его. Он лежал и думал, что скоро придет Тана и они с Дайго расстанутся. И еще он подумал, что Тана отталкивает его таким образом защищая свое дитя, не желая его делить, так как первого она лишилась. Но как доказать ей, что для мальчика нужны они оба? Шиса сказал, что нужно доказать, что за семью готов отдать все. Но как это доказать? И разве недостаточно он доказывал это на деле? И потом, семья больше чем кровь.  "Мы вместе, когда вдвоем, мы вместе когда разделены, мы будем делиться всем и растить воинов", - вспомнились ему слова брачной клятвы. Он понимал и чувствовал, что он готов стать ее мужем, защитой и поддержкой, но ничего не мог поделать с ней самой. Оставалось только ждать.

Дело близилось к утру. Дайго тихонько посапывал во сне, лежа у Паза под боком. Сновидения были спокойные, но все внезапно изменилось. Он увидел себя на скале. Уцепившись за край висел Паз и пытался выбраться, но не мог. Доспехи мешали, тянули вниз, как и собственный вес. Мальчик, опершись рукой на каменную поверхность уступа, ухватил Паза за руку и крикнул:
- Мама, помоги мне!
Тана, стоящая сзади, почему-то ухватилась не за вторую руку воина, а за собственного сына, будто пытаясь засчет него вытянуть Визслу наверх.
- Не надо, сын, оставь. Мы упадем вместе, - пыхтя произнес Паз.
Но Дайго не сдавался.
- Я тебя вытащу, Паз, я сильный!
Он сильно вспотел, напрягся и продолжал держать воина и тянуть его вверх. В это время Тана тянула Дайго на себя. Мальчик чувствовал, что его растягивают в разные стороны. Руки Визслы начали сползать. Пальцы выскользнули из предательски намокшей детской рук. Он не удержался и начал падать в темную глубокую пропасть.
- Папа!! - в ужасе крикнул Дайго, ощутив, как горячая влага жжет его щеки. Мать быстро обхватила его, потянув на себя.
- Дайго, он выберется. Он твой коммандер и инструктор.
- Нет, мама! Он не инструктор! Не инструктор! Он папа!- закричал мальчик и...проснулся, сев в постели. Его трясло от ужаса, он плакал, но минуты через три он осознал, что это просто кошмарный сон.

Пазу снилось, что он ведет отряд мандалорцев в бой. И когда уже он вскинул свою трехствольную ВЛП и дал первый залп, он услышал крик Дайго и проснулся, сразу приняв вертикальную позу.
Ребенок сидел в постели, размазывая слезы кулаками по лицу, задыхаясь и трясясь.
- Дайго! - негромко низко и хрипловато со сна окликнул его Паз.
Мальчик развернулся в один момент и бросился Пазу на шею, крепко обхватив его и уткнувшись в рубашку.
- Паааа...
Паз прижал его к себе, чувствуя, как дрожат плечи Дайго.
- Ну-ну! Что ты, сынок?
Мальчик всхлипывая, еле слышно выдохнул:
- Не инструктор...
Визсла был еще сонный и не разобрался что к чему. Он слишком резко проснулся.
- Тебе отец приснился, да? Ты ему в другой раз скажи, как увидишь, что я его пристрелю, если подойдет, - он обхватил широкой ладонью затылок мальчика. - Все-все...просто сон.
Немного придя в себя, он спросил:
- Дайго, ты с матерью тоже кошмары видишь?
Ребенок чуть кивнул. Паз стер слезы с его лица.
- Плохо. Как же тебя, парень, замучили совсем! Так быстро это не проходит. По себе знаю.
Он вздохнул. Спать хотелось, но все так оставить он тоже не мог.
- Может, поспим еще, Дайго, рано еще.
Мальчишка повертел головой. Он боялся засыпать.  Паз уложил его снова, накрыл шкурой банты и подоткнул ее и обнял ребятенка.
- Давай так. А заснем, значит заснем. Не бойся, кошмаров больше не будет.
Дайго и сам обнял его. Паз уснул быстро. Мальчик сначала тихо лежал, вжавшись лицом в его теплый и обширный бок, и думал, потом постепенно начал засыпать, слыша негромкие похрапывания. "Он не инструктор", - повторил Дайго мысленно.
- Он папа...- прошептал он очень тихо, почти не слышно, прежде чем совсем уснуть, вспомнив свой сон.
Ночь подошла к концу. Было раннее утро. Даркс и Гарда устало вышагивали в коридоре. Девушка зевнула под шлемом, и Даркс услышал это.
- Тебе еще везет.
- Почему, Дар?
- Тебя на двое суток в дозоре еще не оставляли. После присяги будет сложнее.
- Наверное, - пожала она плечами. Скорее бы смениться, поесть и лечь спать.
- Угу. Гарда, я хотел тебе сказать...
Мандалорка повернулась к нему и внимательно посмотрела сквозь Т-образный визор шлема.
"Ты...мне понравилась..."-сказал он мысленно.
Они остановились. Юноша взял ее за руку. Очень нежно. Боясь сделать что-нибудь не так и обидеть подругу.
Гарда молчала. Он тоже. Юноша не знал, как ему вести себя с ней. Девушки от него отворачивались, когда узнавали, что он из Союза Испорченной Крови и не хотели с ним встречаться. Почему-то они считали, что он не искренен в своих чувствах. Это сильно его ранило. Гарда не отвернулась. Но страх все испортить в нем был слишком силен.
- Дар? Ты чего завис? Эй!
- Н-нет. Ничего...я задумался просто.
- О чем?
- О тебе..- выдавил парень и уткнулся взглядом в пол через визор своего шлема.
- Обо мне?
"Ну, вот. Все испортил! Сейчас она фыркнет, развернется и уйдет сдавать пост", -  мелькнуло в его голове.
- Да. Извини.
- Ты уж договаривай.
"Зачем я морочу ей голову? Она не станет со мной общаться. Потом я вернусь на Мандалор, а она останется здесь. Или вообще пошлет меня куда подальше",- говорил он сам себе. Внутри росла паника.
Против своей воли он обронил:
- Ты мне понравилась...
Но она не выдернула руку, не дала ему пощечину, как получал он от некоторых девушек, которых он приводил в дом знакомиться с родителями. Похоже, она с интересом смотрела на него.
- Знаешь, ты мне тоже понравился, - вдруг ответила она.
- Но...ты же...ты не сердишься?
- Почему?
- Из-за моих родителей.
Гарда устало выдохнула.
- Дар, ты что-о?! Это ерунда-а! – возмущенно протянула она. - Ну, да, у тебя необычная семья, но ты-то самый обычный. И тащить на себе недостатки своих родителей просто дикость. У тебя своя жизнь, а они разберутся сами без твоего носа. И в чем ты виноват? Ты очень хороший парень и кузнец не плохой, и руки у тебя откуда надо растут, и головой ты не обижен. Мне-то за что на тебя обижаться или сердиться?
- Нравлюсь тебе? Разве меня такого можно любить? - негромко спросил он, испытывая неловкость.
- Любить за происхождение- это глупо.
- Но я вырос без принадлежности к клану, и на нас без вины навесили обидный ярлык. А главное, все судят по себе, и никому ничего не докажешь. Когда я попытался, то в свой адрес получил лишь насмешливую ухмылку. И все. Не пытался больше. Бесполезно.
- У нас будет свой клан...ой! Ну...у тебя, конечно...будет, - Гарда покраснела под шлемом. Щеки жгло.
- Значит, все-таки у меня, - произнес он с грустью.
Он отпустил ее руку. Меньше всего девушка сейчас хотела обидеть Даркса, такого милого, славного юношу, к которому она была не равнодушна. Она стояла и спрашивала себя, увлеченность это или чувство глубоко личное. Однако ей не давало покоя обстоятельство, что они только-только познакомились и знают друг друга очень мало. "Он ведь служит в Защитниках у Мандалора, а Фенн Шиса кого угодно к себе не возьмет. Значит, Даркс заслужил это. А о чем это говорит? Что он хороший воин и человек хороший, - подумала она. - А я его обидела".
- Дар?
Он стоял привалившись к стене плечом и сложив сильные руки на груди. Молчал. О чем-то думал, глядя в пол. Услышав, как она окликнула его, поднял голову.
Гарда подошла, положила ему руки на плечи, будто обнадеживая.
- Дар, не обижайся. Пожалуйста, - тихо попросила она.
- К ситхам шлемы, - вдруг сказал он с какой-то досадой. Он снял шлем со своей головы, отчего жесткие непослушные пряди  его темных волос затопорщилась в разные стороны, и подцепив рукой край шлема Гарды стащил его с ее головы. Она выхватила его из рук Даркса.
- Что ты делаешь?!- возмутилась она.
Но он решился. Будь что будет. Пусть даст ему пощечину, затрещину, поставит синяк под глазом или в лоб даст. Ему терять уже было нечего. Он придвинул девушку к себе, наклонился и поцеловал ее губы. Очень осторожно и вместе с тем очень решительно. Она замерла сначала, так как не ожидала, что он решит атаковать первым. Он чмокнул ее в губы сильнее, не ожидая, что она ответит. Затем он сгреб ее. Теперь вообще было непонятно, кто из них кого целует. Она поддалась, ответила, обхватила его сама, будто желая стать с ним единым целым, как говорилось в мандалорской брачной клятве. Они на какое-то время выпали из реальности. Для них существовали сейчас только они сами. Они не заметили, как пришел Мандо. Они не слышали, как мимо них прошла мать-оружейница. Они были счастливы, найдя друг друга. Гарде наконец удалось ответить самой себе на вопрос и она знала, что теперь это ее Даркс и она его никуда не отпустит.

Забрака проснулась рано утром. Она давно приучила себя вставать в одно и тоже время, но вставать она не спешила. Пусть все подождет. Во всяком случае, может она хотя бы день пожить нормально для себя? Рядом посапывал маленький забрачек. Он обхватил подушку, набитую шерстью банты рукой и вжался в нее. Мать-оружейница любовалась им. Забрачек был красивый. У нее закралось подозрение, что мальчик вероятно не чистый забрак, кожа, которая должна быть темнее, наоборот была светло-смуглая и волосы мальчика были не черные, темно русые, почти как у Ори'верда, но темнее. Неужели воин в качестве найденыша привез и растил свое дитя? Куда подевалась мать забрачонка? Жива ли она? Ищет ли его? Внезапно мать-оружейница поняла, что не хочет его никому отдавать. И не отдаст.
Тор шевельнулся, приоткрыл глаза и потер их, привстав и оглядываясь. Он был не у себя. Из полумрака на мать-оружейницу смотрели искрящиеся золотом глаза.
Мальчик вспомнил вчерашнее, лег обратно и с головой завернулся в шкуру банты. Жрица услышала, тихие всхлипы. Она тут же приподнялась, ухватила его, подтащила и прижала к себе.
- Тс-с! Тш-тш-тш! - произнесла она, слегка похлопав по его спине, обвернутой в бантовую шкуру.
Забрачек затих, уткнувшись лицом в ее мягкую теплую грудь, чувствуя сквозь ее рубашку биение сердец.
- Твой папа попросил меня позаботится о тебе, - произнесла она очень мягко, обнимая его.
- Почему тебя? - спросил он.
- У меня тоже рожки, - ответила она ему с улыбкой. Он посмотрел на нее и увидел то, что не заметил вчера и не обратил внимания сегодня. Рожки Кьяры, были тщательно подпилены, на больших надето по колечку из золота с чеканным рисунком с алмазными гранями, а на трех маленьких на лбу закреплено украшение: цепочка с подвеской из драгоценного камня. Когда-то кольца ей подарил муж-забрак, а другое украшение было свадебным подарком Тай Т'орна.
Забрачонок протянул руку и коснулся их, при этом взгляд его стал пытливым и немного растерянным.
- Почему рожки?
- Потому что я твоя мама, - и этим она все объяснила маленькому Тору. - И я тебя не оставлю, ад'ика.
- У меня нет мамы, - грустно сказал он. - Однажды мы с папой ходили в гости к одной тете. Он хотел, чтобы она была моей мамой, а она не хотела. Она меня выгнала и сказала, что я забрак и я ей не нужен, что у нее и папы будут свои дети, а меня пусть денет куда-нибудь. И еще сказала, чтобы папа выбрал ее или меня. Он забрал меня и больше мы с ним ее не видели.
- Твой отец поступил по чести, не бросив тебя.
- А тебе я нужен?
- Нужен. Настоящей маме ты всегда нужен.
- А ты настоящая?
- Конечно, Тор. И рожки у тебя мои.
- Ты другая, - произнес он, немного подумав.
- Таков путь, - улыбнулась забрака.
Она очень нежно и осторожно покрыла поцелуями его лицо. Вспомнила, как она в первый раз приласкала Мандо, сняв шлем и запретив ему открывать глаза. Но тогда это было нужно: в комнату мог зайти кто угодно и она была готова тут же спрятать голову, к тому же в комнате Т'орна, как и во многих других замков в дверях не было. Почему так сложилось - не известно. Но сейчас, при закрытой двери она могла спокойно снять шлем. Забрака чувствовала себя дома. Тор от этой невероятной ласки и нежности замер и закрыл глаза. Он не ожидал, что такое возможно. Вероятно, отец любил его, но без особых нежностей, считая это женским делом.
- Нер ад'ика. Забрачек. Маленький… - прошептала она, нежно прижимая его к себе.
- Буир'ика...- так же шепотом ответил ей мальчик и крепко обнял ее.
Забрачек прижался к ней. Кьяра повторила шепотом:
- Маленький...
Он молчал, уткнувшись в нее. Она погладила его по голове, по теплой спине. Он обнимал ее крепко-крепко, боясь потерять и не желая этого. Потерять ту, что приняла его, поняла его боль, была с ним ласкова и у кого были такие же рожки. Он видел полные семьи, с которыми дружил его отец, но его очень ранило, когда ему в открытую сказали, что он не нужен. Он чувствовал себя виноватым, ведь это из-за него отец оказался несчастлив, хотя вины мальчика никакой в том не было. Но отец все ж любил его таким, как есть, желая отдать себя до конца, и выбрал не собственное семейное счастье, а его, теперь он погиб. И когда Тору показалось, что мир рухнул, неожиданным образом все устроилось. Теперь он чувствовал, что нужен. Нужен ей просто так. Вот этой сильной, твердой как бескар женщине, которую мальчишки называли кузнечихой, на деле оказавшейся сделанной вовсе не из бескара. Она была другая, любящая. Настоящая мама, которой у Тора никогда не было. Маленький забрачек провел пальцами по ее лицу. Она улыбалась, глядя на него с лаской и любовью. Она была красивая.
Независимо от того, что Кьяра занималась тяжелой мужской работой и воевала, она умела ухаживать за собой, а шлем, исключающий воздействие на кожу лица внешних факторов только помог сохранять молодость и свежесть. Ее можно было принять за женщину сорока трех или сорока пяти лет, мало кто догадывался, что она гораздо старше, чем выглядит. Забрачек чувствовал пальцами, всей ладонью, что кожа у нее мягкая и нежная. Он снова дотронулся до ее рожек. Настоящие. Такие же, только больше. Она перехватила его руку и прижала ее к теплым мягким губам.
- Мама, ты красивая, - прошептал маленький забрачек.
Вместо ответа она сначала поцеловала его руку, после опять покрыла поцелуями его щечки и лоб.
- Вот я сейчас поцелую твои рожки, и все у тебя будет хорошо, - негромко сказала она, целуя основания больших рожек и маленькие на лбу. – Мой мальчик, забрачек мой. Маленький…
- Мам, я есть хочу, - как-то сконфуженно произнес мальчик.
- А ты разве не ходил в Трапезную?
- Нет, - грустно ответил он.
Кьяра поднялась с топчана, держа его на руках.
- Ты сиди здесь, а я пойду и возьму в Трапезной завтрак для нас, - улыбнулась она. - А вообще тебе бы надо с кем-то подружиться и ходить туда вместе.
- А с кем?
- Ты знаешь Паза Визслу?
Мальчик кивнул.
- У него есть маленький сынок Дайго, он твоего возраста. Может, вы подружитесь. Но это чуть позже.
В это время в дверь позвонили. Она с ребенком на руках подошла к ней и включила систему слежения. Снаружи оказался Мандо. Забрака открыла дверь и, быстро втащив за рукав Джаррина, тут же дверь закрыла: она была без шлема. Мандо не стал ждать особого приглашения и так же снял шлем. Все же какая-никакая, но семья. Забрачек испугался. Сидя на руках у матери, он схватился за ее рубашку, оскалился и зашипел, как лот-кот.
- Не бойся, Тор. Это твой вод'ика Мандо пришел, - успокоила она забрачонка, ласково погладив. Мальчик перестал шипеть и виновато потупился. Мандо улыбнулся:
- Ух, ты! Какой забрачонок! - с веселым восхищением произнес он. - Ну-ка, мам, дай мне его.
Кьяра передала ему младшего сына. Дин поднял его, слегка подбросив, и покружил на вытянутых руках, а после обнял:
- Какой оказывается у меня вод'ика, - усмехнулся он, - я мечтал о таком.
Забрачек даже немного улыбнулся.
- Сколько же тебе лет, Тор'ика?
- Шесть, - ответил он кротко.
- Скоро будем вместе на охоту ходить.
- Вод'ика, а ты охотник?
- Ага.
Пока Мандо занимался с младшим братом, забрака успела одеть на себя бескар и шлем.
- Я пойду, принесу завтрак и проверю посты. Побудь с ним, только дверь держи запертой, ты без шлема сейчас.
С этим она ушла.

Отредактировано Marysia Oczkowska (2022-10-30 22:17:53)

Подпись автора

Живи, чтобы сражаться! Таков путь!