Как я в Питер когда-то ездил
Дело было в году, скажем, две тысячи восьмом. Ездили мы компанией в Питер на поезде. Ну, естественно, не без возлияний алкогольных, куда ж без них. Туда обошлось без происшествий, а вот обратно силы были не рассчитаны, или сказалась общая усталость трехдневного тура по северной столице. Перед отбытием зашли мы в кафе поесть. Ну и поели, и попили. Затем на вокзал. Водка, пиво, пиво, водка - в ожидании поезда. В поезд сели, возлияния продолжились. Тронулись. Ну, наверно, мы громко разговаривали, и не менее громко ржали. Алкоголь притупляет остроту слуха, и все почему-то начинают друг друга плохо слышать, от того и кричат. Парочка проводниц попались очень молоденькие, видать только начинающие, но дело не в них, про проводниц здесь не будет. Наверно, они делали нам замечания, но мы уже не слышали, либо нагло игнорировали. Честно, не помню. В один из моментов я перевожу взгляд в проход, а ехали мы в плацкарте, и лицезрю двух, таких же молодых как проводницы, ментенков. И тут наше купе и боковушка, ибо занимали мы собой все это пространство, приутихла, чтоб узнать, чего от нас хотят.
- Нарушаем. Предъявите документы.
Друзья мои с женами, чет как-то приуныли, один ушел в соседнее купе, ибо обитал там, другой насупился и замолчал, а тот, что на боковухе, служивый из фсб, стал делать вид, что не с нами. Окинул я взором товарищей, удивился. Ну, думаю, надо же пообщаться с ментенками, поговорить, может помочь чем. Достаю паспорт, отдаю
- Пройдемте.
Пришли мы с ними в проводницкое купе. Один сел за столик, разложил свой планшет(сумка такая, а не гаджет), мой паспорт, достал бланк, начал писать.
- А чего случилось? - придуриваюсь я
- Поступила жалоба. Нарушаете. Ведете себя шумно.
- И что теперь делать? - интересуюсь я, еле фокусируя зрение на одном из сотрудников.
- Составим протокол, сообщим на работу.
- Я не работаю, - отвечаю, а сам думаю, на какую работу сообщим, на дворе двадцать первый век, кому до этого дело, где я бухаю.
Один пишет, я стою рядом со вторым, обдавая его беспощадным пивоводочноконьячным амбре, в поезде мы уже коньяком усугубляли. Тут, смотрю, и двое друзей подтянулись, заглядывают в купе из коридора.
- Сколько выпивали? - осведомляется пишущий.
- Коньяку, тридцать грамм, - нагло вру я, памятуя ушатанным алкоголем мозгом, что на столике стояла бутылка коньяка, когда перед нами воплотились стражи порядка.
- А чего, а чего мы сделали? - вдруг влезают друзья, набравшись смелости, и вшагивая в купе.
- Так, - говорит пишущий, - я сейчас на всех протоколы составлю.
Друзья замолкают и ретируются, но подглядывают от титана(водогрей для чая, кто не знает, висит всегда рядом с проводницкой).
Я подхожу к составителю протокола и наклоняюсь, чтобы почитать, что он строчит. Зрение не фокусируется. Наклоняюсь все ниже и ниже, почти лицом в бумагу
- Отойдите, пожалуйста, - еле переводя дух от моих издыханий, говорит он, - мешаете.
Я возвращаюсь к стоящему, который перегораживает собой выход из купе, будто я собираюсь куда-то бежать. Куда? На поезде.
Процесс затягивается, и тут я произношу:
- Сколько? - смотря в глаза стоящему, ну или думая, что смотря.
- Вы нам взятку предлагаете?! - возмущенно воодушевляется он в предвкушении то ли новой статьи, то ли денежных вливаний.
Второй невозмутимо пишет.
Я обмысливаю, остатками разрушенного алкоголем мозга, свое предложение и, разом меняя тактику, говорю:
- Сколько...вам еще бумаги писать.
Выглядывающие рожицы друзей давятся беззвучным смехом.
Я поворачиваюсь к пишущему, тот, вздохнув, продолжает заполнять графы бланка.
Стоим, ждем.
- Распишитесь, - заканчивает он, поворачивая протокол ко мне.
Помня, что зрение мое фокус не ловит, говорю, повернув голову в коридор:
- Дядь Вить, позови Пандочку.
Друг быстро возращается с ней.
Я передаю протокол ей.
- А кто это? - интересуется сидящий
- Моя жена, и, по совместительству, юрист, - объясняю я.
Пандочка быстро пробегает глазами, у нее то они фокусируются, бланк с двух сторон, и глазами мне указывает на подозрительные пустые места.
Я кладу протокол на стол, беру ручку, и начинаю молниеносно ставить огромные "зедки" во все пустые места, а затем расписываюсь.
- Что вы делаете? - не успевает меня остановить ментенок.
- Это чтобы вы туда ничего лишнего потом не вписали, - выдыхаю на него я своими тридцатью граммами коньяка.
Он сокрушенно вздыхает и отворачивается к окну.
- Могу идти? - спрашиваю.
- Идите, - отвечает, повернувшись обратно.
- Паспорт, - протягиваю руку.
Он отдает паспорт, я ухожу.
Возвращаюсь в купе и, садясь, говорю:
- Наливайте.
П.С. Потом кто-то из друзей или жен друзей ходил к титану и случайно подслушал, как одна из проводниц спрашивала у ментенков:
- Вообще ничего не дали?
--------
А коньяк мы конечно допили.