Волшебный эликсир
Задумывались ли вы, что дни недели имеют цвет? Например, понедельник - зеленый, среда розовая, а четверг - серенький, как воробышек. Впрочем, каждый человек раскрашивает их по своему разумению, но большинство оставляют черный цвет за... вторником.
Второй вторник сентября  в Аламо твердо держался самого толерантного афроамериканского цвета. А началось всё с разбоя. Да, да, двое парней подкараулили инкассаторов на выходе из мебельного магазинчика и забрали всю выручку.
Полиция, разумеется, оцепила сперва квартал, потом город, но эти двое, как сквозь землю провалились. И чем ближе подходил вечер, тем мрачнее становился лейтенант Джон Джексон, которого за глаза звали Большим Ди или Ди-Ди. Но внезапно один из похитителей сдался сам, объявившись в полицейском участке. Ди-Ди немедленно потребовал его к себе в кабинет:
- Имя? - мрачно буркнул он, оглядывая задержанного.
Тот был тощим, болезненного вида, мужчиной средних лет в сильно затасканном сером костюме и небольшой шляпой с короткими полями, кокетливо сдвинутой на бок.
- Зовите меня мистер Совесть, - ответил он. - Другого у меня нет.
- Ничего, - успокоил его лейтенант, - по картотеке найдем. А нет, так пошлем запрос в ФБР, там точно найдут. Где второй?
- Второго звали Время, и он - ушел, - хмыкнул Совесть.
- Время ушел? - удивленно моргнул лейтенант, автоматически сверяясь с настенными часами. - Черт тебя побери, а где деньги?
- Деньги с нами не водится, - признался Совесть, - мы с ним поссорились.
- Какого Ада ты мне заливаешь?! - взвился Большой Ди. - Ту выручку, что вы взяли у инкассаторов! Десять тысяч чертовых долларов! Я о них!
- А... Эти... - Совесть растерянно улыбнулся, - они со Временем ушли...

***

Кофе. Черный, безмерно горячий с толстой коричневой пеной приятно жжет ладонь через двойной картон стаканчика. Дома кофе дешевле, но там слишком тихо. В придорожной забегаловке "Ешь и проваливай" на выезде по 402-му шоссе вечером собиралось много народа. Как правило проезжие заезжали на заправку и не могли устоять от соблазна посетить "настоящую дорожную едальню с настоящими ковбоями Теннесси". Как раз "настоящие ковбои" заглядывали в "Ешь и проваливай" не слишком часто, особенно в будни. Зато интерьер кафе мог похвастаться полированной барной стойкой из мореного дуба и действующим музыкальным автоматом с пластинками. В остальном все было типично: витринные окна, металлические столики с такими же стульями, скромное фаст-фуд меню.
Но в этот вторник "Ешь и проваливай" посетила настоящая звезда Аламо, чемпионка ежегодного весеннего родео и самая высокая девушка-рейнджер в округе Рейчел Сара Коннели. Её рыжий стетсон на белокурой макушке был виден еще с улицы, через целые пока панорамные окна. Рейчел прикатила на старом выцветшем грузовике в компании с Максом - двадцатипятилетним пареньком из России.
Они чинно сидели за столиком и негромко беседовали. Именно ладонь Сары приятно грел большой картонный стаканчик с кофе. Внезапно их разговор прервал подошедший мужчина:
- Привет, - поздоровался он и довольно бесцеремонно подтянув еще один стул, уселся третьим за стол. - Меня зовут мистер Время, и я пришел.
Макс и Рейчел удивленно воззрились на нахала. Он был не молод, серебро седины украшало его виски. Лицо загорелое, гладко выбритое, под длинным носом тонкие торчащие в стороны набриолиненные усы. Одет мистер Время был в темные спортивные штаны и олимпийку с принтом Биг Бена. Под ноги он бросил туго набитый рюкзак.
- Привет, Эйс, - поздоровалась Рейчел, - как сам?
- А вы чьё время? - поинтересовался Макс.
- Сам - отлично, - сидит у себя на острове и в ус не дует, - хмыкнул Время, и его тараканьи усы дрогнули,  - я не чьё, здесь свободная страна, а я её гражданин.
- А что нам с вами делать? - продолжал тупить Макс, поглядывая то на Рейчел, то на примкнувшего Время. - Можно время тянуть, можно терять, можно убивать...
Рейчел же в первые секунды внимательно разглядывала лицо неожиданного пришельца, а потом отвернулась и молчаливо занялась гипнозом кофейной пенки в своем стаканчике.
- Я сейчас уйду, - нахмурился усач в ответ на бормотание Максима. - Я против, чтобы меня убивали.
- А пьет ли время виски? - вдруг поинтересовалась ковбойша. - Никогда не слыхала, чтобы кто-то напоил время.
- А здесь есть хороший бурбон? - Время поднял вопросительно бровь.
- Бурбон, святой чеснок! - презрительно покривила губы Рейчел и, оторвав взгляд от кофе, перевела его на собеседника:
- Это Теннесси, приятель! - строго сообщила она. - Кэп Джек к нашим услугам, усекаешь?   
И тут же  засемафорила Молу - хозяину заведения, как раз обретающемуся за барной стойкой и протирающему стаканы:
- "Ракету" и стакан! - потребовала она.
- Стакан один? - удивился Время.
- Мальчик пьет колу, а у меня - кофе, - Рейчел важно продемонстрировала стаканчик.
Макс и Время переглянулись и уставившись на невозмутимый покерфейс ковбойши, одновременно выпалили:
- Мальчик?!
- Два тухлых треснутых яйца, - буркнула она и снова повернулась к стойке:
- Мол! Еще стекло! Для мальчика...   

***

Подъезжая к закусочной, лейтенант Джексон выключил проблесковые маячки и остановил Форд Таурус среди других автомобилей на парковке. Он с сомнением посмотрел на карабин в штатном держателе между передних кресел и со вздохом вышел из машины. Вечерело. Огромный красный солнечный мяч медленно уползал за горизонт. Но сумерки еще не наступили и вывеска "Ешь и проваливай" еще не светилась огнями иллюминации.
Полицейский вошел в стеклянную дверь кафе и, миновав темный коридорчик, прошел в зал. Рыжую шляпу, возвышающуюся над столами он приметил сразу, но приближаться не торопился - осматривал помещение. Люди сидели за столами, общались, кто-то крутился у музыкального автомата, изучая список композиций. Некоторые щелкали на телефон Рейчел, но делали это украдкой, никто не осмеливался подойти и спросить разрешения.
К удивлению Джона столик, за которым сидела ковбойша, венчала початая бутылка виски, а с двух соседних сторон сидело еще два человека - оба уткнулись лицами в сложенные руки и не двигались. Напротив каждого стояло по порожнему стакану. В одном Джон опознал затылок Макса, второй же был ему незнаком.
- Привет, - поздоровался лейтенант. - С чего это вдруг ты заливаешь баки во вторник?
Голубые глаза Рейчел холодно царапнули Джона по лицу, но губы растянулись в дежурную улыбку:
- Мистер лейтенант Джексон, сэр! - она вскинула пальцы к полям стетсона. - Я пью только кофе.
- Да? - хмыкнул лейтенант и кивнул на бутылку. - А "ракета", видимо, мне снится?
- Мне пришло в голову, что так можно заставить время немного задержаться, - пояснила ковбойша, - ну а Макс... - она перевела взгляд на короткостриженную макушку приятеля и усмехнулась:
-  Мальчик обиделся, что его назвали мальчиком и залил горючки в баки, как взрослый.
- Это понятно, - кивнул Джон, - но причем тут время и зачем...
Он осекся, потому что Рейчел стремительно поднялась и унеслась головой к потолку. Шагнув ко второму незнакомцу, она схватила подмышки бесчувственное тело и подняла над столом:
- Знакомься, Ди, это мистер Время. Мистер Время, знакомься, это мистер лейтенант Джексон, самый главный наш коп.
Мистер Время на короткую секунду пришел в себя, открыл глаза и тупо уставился на форменный лейтенантский китель. Потом он перевел взгляд выше и вдруг мощно отрыгнул.
- Черт! - поморщился Джон.
- Дыхание времени! - рассмеялась Рейчел и, став серьезной, спросила: - Паковать? У него еще рюкзак.
Лейтенант кивнул:
- Вы задержаны, - объявил он мистеру Время, - все что вы в состоянии сказать сейчас, будет использовано против вас, поэтому храните молчание.
Мистер Время безмолвствовал. Кэп Джек сделал его чрезвычайно молчаливым.

Дыхание Вселенной дома светотьмы
По вечерам внезапно ощущаем мы;
И музыки, и времени дыханье,
Когда стирают волны расстоянья;
Дыхание камней и тишины,
Дыхание тревог, мороза, счастья,
Дыханье непривычной новизны,
Дыхание осеннего ненастья...
Будь то "шестое чувство", ощущенье -
Пусть назовёт кто как. Но те мгновенья
Дыхания великих состояний
Запомнятся сквозь время-расстоянье.

Дышит
Шумный город жил своей жизнью. Носились машины, звучала музыка у кафе, из динамиков магазинов лилась реклама товаров, и неоновые вывески мелькали разнообразными картинками и бегущими строками.
Ирина шла по тротуару, редкие угрюмые прохожие не обращали на неё никакого внимания, все были погружены в своё.
Проезжавшая мимо машина внезапно оглушила Иру из динамика:
- Внимание! Работа в горячем цеху господина Маера. Выгодные условия – один жетон в день. Так же  работает бесплатный трансфер и предоставлены рабочим горячие обеды!
Девушка вытащила из кармана четыре жетона, посмотрела на них. Когда-то отец принёс и сказал, что на это можно выменять еду и прочие товары.
Ирина прошла мимо заправки, где наряду с бензиновыми и дизельными колонками, стояли тонкими синими обелисками кислородные. Возле одной кислородной колонки на коленях стоял щуплый мужчина и протянул с мольбой в глазах руку к Ире. Заметив, что она разглядывает его, активно стал жестикулировать руками, показывая жестом проведя по горлу, что ему скоро конец. И снова его пальцы и руки мельтешили, глаза смотрели умоляюще, пальцами он показал два, только Ира не могла понять чего два… Остановилась авто, вышедший мужчина, хлопнул Иру по плечу, потом себя по груди и стрельнул глазами на колонку. Ира отрицательно замотала головой, попрошайка стал умоляюще сигналить подошедшему, но мужик оттолкнул его ногой. Бросив жетон в кислородную колонку, мужчина расстегнул пару пуговиц рубашки, вставил миниатюрный пистолет в клапан на груди и нажал кнопку заправки. По дисплею побежали цифры атмосфер, попрошайка слезно просил, показывая жестами два, потом один, потом поняв, что ему ничего не выделят, обессилено рухнул на землю.
Заправившись кислородом мужик вскочил в свою машину, оценивающе оглядел Ирину, сделал ей приглашающий жест, но та отрицательно махнула рукой. Рука лежащего на земле коснулась её ноги, девушка, вскрикнув, отскочила, взгляд попрошайки на секунду изумился, но потом снова стал молящим. Ира вытянула один жетон из кармана и протянула умирающему. Неожиданно цепким движением тот вырвал жетон из рук Иры, не в силах подняться, на коленях дотянулся до щели, и судорожно задрав толстовку, вставил в клапан пистолет заправки и нажал кнопку. Ира с сочувствием посмотрела на мужчину и пошла дальше. Через минуту мужчина быстрым шагом догнал  Ирину, поклонился перед ней, и, прихлопывая руками, пытался что-то объяснить ей. Ира замотала головой и пожала плечами, глаза попрошайки сузились в подозрительном взгляде, потом он шагнул ближе приблизив свое сухое лицо к лицу девушки похлопал себя по губам. Ирина отскочила от него, как ошпаренная и отрицательно замотав головой, попятилась. Но мужчина не стал её преследовать, он ещё раз окинул девушку подозрительным взглядом и зашагал прочь.
Пройдя квартал, девушка чувствовала себя серой мышкой среди домов города, который мигал, звучал, сигналил с каждой стены и вывески. В голове её воспоминанием прозвучали слова отца: «Как же ты будешь выживать, когда меня не станет? Постарайся не ходить к людям, мир после пандемии уже не тот и люди не те…»
- Папочка, но что же мне делать? – прошептала она, кружась на месте.
Вокруг неё нависли высотки, мелькающие картинки.
Толпа окружала её, откуда ни возьмись люди приближались, показывая на Ирину пальцами, жестикулируя. Кругом звучали хлопки от эмоциональных жестов.
«Она дышит! Дышит! Дышит!» - передавалось от одного к другому.
Ира дернулась, но ей некуда было уже отступать, народ сомкнулся вокруг кольцом, и тот… которому она дала кислорода, так же надвигался на неё.
Руки потянулись к ней.
- Пожалуйста, не надо, - прошептала Ира.
И увидев у многих округлившиеся глаза от услышанного её голоса – ещё больше испугалась и рванула в сторону, в надежде вырваться. Но многорукая толпа вцепилась клещами. На её груди разорвали рубашку – клапана для заправки кислородом не было.
Истошно закричав, Ирина обхватила себя руками и присела.
В этот момент раздался оглушительный звук сирены. Толпа замерла. И вот волна живой массы стала отхлынывать от испуганной девушки.
Внушительного вида страж порядка, в шлеме и с оружием, которое помигивало огоньком боеготовности, шагнул навстречу толпе.  Тыкнул пальцем в Иру, потом на машину. И из динамика шлема прозвучал механический голос:
- Пройдите в машину.
Ира, оглядываясь на взволнованных людей, придерживая разорванные клочья на груди, юркнула в автомобиль.
Тут же вернулся страж, и сев на руль ударил по газам.
- Простите, пожалуйста, а куда вы меня теперь?
…  молчание в ответ.
- Я думал, что один остался невредимым, - вошел в приемный покой мужчина средних лет. – Простите, что пришлось вас продержать это время в изоляторе, нужно было подстраховаться и провести ряд анализов.
Мужчина подошел к отрешенно сидящей Ирине и протянул ей руку.
- Пойдемте со мной, Ирина.
Она недоверчиво взглянула на него.  Но во взгляде незнакомца было нечто, что когда-то она видела в глазах отца.
- Что со мной будет? – тихо спросила она.
- Все хорошо будет, - искренне улыбнулся мужчина. – Меня зовут Владимир. В этом мире людей с поломанными генами, мы остались с тобой одни. Пока. Может, ещё где найдутся люди не покалеченные вирусом. Но я вот вашего появления ждал почти двадцать лет!
- Я бы хотела вернуться в горы, где жила, - вздохнула Ира.
- И жить в одиночестве? – грустно посмотрел на неё Владимир, – те кто остались в городах, вас не поймут.  Теперь они не могут дышать, у них нет репродуктивной функции, они почти не испытывают эмоций радости, нет других целей, кроме как наполнить вшитый резервуар в груди кислородом. Вокруг тонны воздуха, но они обречены на удушье. Потому что вирус уничтожил их лёгкие.
- Можно дать им бесплатно заправляться, - проговорила Ирина.
- Тут не я руковожу, нашлись умельцы, которые смогли придумать такую систему жизнедеятельности. Пытались даже наделить человека жабрами, но увы, подвид не тот. В политику эту я не лезу. Они не лезут ко мне.
- Мир вымирает? – вздохнула девушка.
- Медленно, но верно. Пойдемте, вы  ни в чем не будете нуждаться. И ваше желание  - закон. Я же счастлив только от того, что можно с кем-то дышать свободно и поговорить…

Дыхание твоё
Холод сковал и волю и не волю
снегом сровнял ухабы бытия.
вьюга с метелью, кто сильнее споря,
мой след укроют…Все следы закроют
снежинки белые от радости до горя.

И только где-то там, в дали далёкой,
В степи бездонной тусклый свет свечи
Смотрит в стекло, дыханьем отогретом…
Твоим дыханием с лучами сердца света,
что ждет меня в ненастный час, в ночи.

Случалось ли вам возвращаться ранней весной в поспешно покинутый обитателями и пустовавший всю зиму дом? Есть в этом что-то жутковатое. Как будто отворяешь дверь в полузабытые воспоминания, и не знаешь, чем они отзовутся в тебе сегодня. Картинки прошлого лета с первым поворотом ключа в замочной скважине закружатся у тебя перед глазами как в пестром калейдоскопе. Приятные и те, от которых хотелось бы поскорей избавиться. Вызывающие легкую улыбку и те, что мгновенно сковывают сердце ледяным ужасом.
Дом встречает тебя холодно и равнодушно. Несмотря на теплый солнечный день внутри мрачно и неуютно. Внезапный и резкий скрип половицы, когда ты наконец решаешься переступить порог. Запах затхлости и сырости. Мертвые насекомые на подоконниках. Истлевшее яблоко на полу. Забытые с осени вещи покрыты слоем пыли, и к ним совсем не хочется прикасаться. Кажется, что они как немые свидетели минувших летних дней исподтишка наблюдают за тобой. «Предстоящее лето будет совсем не таким как прошлое», - обещаешь себе ты. Осторожно ступаешь среди сваленных наспех садовых кресел, качелей, гамаков – верных спутников беспечных летних забав. Стараясь мимоходом нечаянно не коснуться покрытых чехлами призрачных диванов и столов, ты идешь к окну и открываешь его. Ветерок врывается в дом, но ему пока не под силу справиться с царящем здесь унынием. Ты распахиваешь все окна, переходя от одного к другому, и физически ощущаешь, как дом, вдыхая чистый весенний воздух, постепенно избавляется от зимней дремоты. Повинуясь порывам ветра, легкие занавески вздымаются и тихо опускаются. Как будто приходящий в себя после изнурительной болезни человек вновь почувствовал свои силы и начал дышать самостоятельно: сперва судорожно глотая воздух, но со временем его уверенность крепнет, и дыхание становится ровнее, глубже и спокойнее. Ты стоишь у окна, прислушиваясь к дыханию оживающего от спячки дома и глядишь туда, где за голубоватой дымкой пока еще не до конца проснувшегося леса течет река, а на ее дне лежит тот, кому вдохнуть уже больше не суждено.

Горами вздыбится Земля,
Так, что забыть нельзя.
Под ногами — дорога-змея,
Душит, давит и жжёт, да зря.

Дышать восхищённо
И радоваться — легко.
Земля — это когда небо
Сожжено.

И, густое, пылью дышит.
Оттого его войной любят.
Оттого на нём стоят люди
И куют из него меч, щит.

Чтобы укрыться. Только
Бояться не надо. Речью
Сгоревшего неба осколки
Успокаивай нежно, беспечно —

Такова молитва. Она — крик,
Познавший дыхание до конца.
И не песня, совсем не стих.
Просто слеза Отца

Об одиночестве
диком:
Кому — без людей —
светить Ликом?

Людей из глины обжигая,
Создать обжёг и небо.
Так — случилась — Земля
(много от искр света).

Дышит полуденным зноем песок раскалённый,
В небе ни облачка, ветер усталый затих,
Нежно волна набегает на берег влюблённо,
Ласково шепчет ему неказистый мой стих.

Пальма от зноя повесила веером руки,
Птицы умолкли, их песня уже не звучит.
Море вздымает волну и резвится от скуки,
Ветер дыханием гонит по небу лучи...

Бликами солнце на тёплую воду ложится,
Кружевом пена искрится, играя легко,-
Море песку предлагает любовно напиться,
Нежною страстью ему отвечает песок.

Твое дыхание во всём что счастьем дышит.
В листве деревьев, ветер что колышет.
В жужжании шмеля, в песне ручья лесного.
В спокойствии нахлынувшей волны
И откатившейся от брега величаво,
Лишь всколыхнув сомнений буруны.

Дыхание твоё как знак надежды
Раскиданы по комнате одежды.
Они, как символ воли и свободы,
Смешались – где мои, а где твои…
В дыхание твоем вертятся годы
Замри…мы - прах на краешке земли.

И потому, что дышим как она.
Позволено нам всё.
Земля любви полна.