Откровением на город спускалась холодная январская ночь. Тёмно-синее бархатное небо подсвечивали уличные фонари в винтажном обрамлении. Из люков струился мягкий белый пар, завораживающий собой одну особу. За окнами кафе сидел молодой человек по имени Генри. На гладко выбритом лице, казалось, не зародилось ни единой морщинки, и лишь когда юноша подносил с губам чашку кофе, лоб его собирался в гармошку, и тут можно было увидеть лицо думающее, не столь юное. Тонкие бледно-синие пальцы Генри обхватывали внушительную чашку американо в надежде согреться.
— Не подскажете, который сейчас час? - послышался мягкий, но напряжённый голос. - У меня села батарея в телефоне.
Генри, не посмотрев на вопрошающего, бросил взгляд на свои дорогие часы, болтающиеся на худом запястье. Обе стрелки сошлись на латинской цифре «XI».
— Начало двенадцатого, - юноша поднял взгляд, и увидел немного странной красоты девушку. Бледную тонкую кожу лица украшали мягкие брови, серые глубокие глаза, аккуратный носик и чувственные губы. По плечам струились чуть волнистые светло-русые волосы.
— Поздно…
— Для чего? – Генри встал и жестом пригласил незнакомку, - Присядете?
— Спасибо. Для меня.
— А что с вами случится?
— Уже случилось, но хватит обо мне. Я вижу, вы болеете тоской.
— Видите? – Генри внимательно посмотрел на девушку, затем спросил: - Чай, кофе?
— Ваши часы не по размеру. Давно вы болеете?
Часы Генри приобрёл на первый гонорар два года назад, когда ему несказанно улыбнулась удача, и он был взят на работу в местную газету корреспондентом.

— Интересные у вас, леди, вопросы, - Генри улыбнулся и продолжил. - Мне кажется, я абсолютно здоров, душевно уж точно.
Тут молодой человек вспомнил встречу двухлетней давности, когда он в отчаянье забрел в «Лавку Вечности», в надежде остановить своё сердце, истерзанное несчастной любовью.
Находился в то злополучное время Генри в крайне жалком, скверном состоянии. Густой, тяжёлой мглой затянуло мир юноши, так что для проблеска света не оставалось ни малейшей надежды.  Любовь, что согревала всё детство и юность Генри – утратила свои черты: потускнели краски, угас огонь, и сердце накрыла ночная тень. Девушка, какую Генри любил искренно и всецело, выходила замуж.
К столику подошёл официант, на лице его засияла услужливая улыбка, и он обратился к новой знакомой Генри:
— Чего-то желаете, мадмуазель?
— Эспрессо, пожалуйста. Со щепоткой корицы.
— Конечно. Что-то ещё?
И здесь Генри будто воскрес, кожа его мгновенно начала наливаться розовым цветом, в глазах появился блеск, движения рук стали живыми и уверенными.
— Десерт от шеф-повара леди, – спокойным, ласковым тоном произнёс Генри, будто поймал долгожданный шанс стать щедрым и великодушным.
С тех пор, как Генри получил работу корреспондента, в деньгах он не нуждался, но парадоксальным образом эти деньги тяготили его душу. Благотворительность хоть и придавала лёгкости кошельку, но человеческих тёплых и крепких отношений не обеспечивала. Генри хотелось какого-то личного участия, счастья. Словом, хотелось стать другом. А, возможно, и вновь полюбить. Эти пугающие желания давно овладели молодым человеком. И вот, кажется, страхам суждено было вскрыть пусть и истерзанное, но вечно любящее сердце Генри, и пустить по иссохшим венам кровь.
Насладившись моментом, молодой человек посмотрел на незнакомку:
— Вам должно понравиться. Я почти уверен.
Официант, приняв закал, удалился.
— Мне уже нравится, - незнакомка многозначительно и хищно посмотрела на Генри, и глаза её вспыхнули янтарём.
Генри про себя подумал про меняющие цвет линзы, а хищность принял за заинтересованность.
— Вы недавно в городе? Кстати, я не представился. Генри.
— Ада. Да, я в этом городе впервые.
— Очень приятно. Путешествуете? Или с какой-то целью? Может что-то ищете? Я мог бы помочь.
— Спасибо. Да, мне нужна местная лавка. Говорят, там можно купить всё, что угодно.
- «Лавка Вечности». Я знаю это место, - «только купить там можно не всё» подумал про себя Генри.

Через минуту на лакированном дубовом столе красовалась белоснежная тарелка из тончайшего фарфора. На тарелке увенчался тот самый десерт от шеф-повара, а именно – безе в виде раскрывшейся розы цвета слоновой кости. Ада взглянула на десерт и сказала:
— Мило, - уголки губ её намекнули на улыбку.
— Человек превращает всё в искусство, - подчеркнул Генри.
Тончайший верхний слой безе хрустнул и начал трескаться под напором острых зубчиков десертной вилки. Острия прошли сквозь мягкий слой розы, пока не достигли содержимого – яркого, густого гранатового сиропа. Тонкие алые ручейки побежали по мягкому белому суфле. Вдруг пальцы Ады резко разжались, и вилка как-то зловеще ударилась о фарфор, от звона которого вздёрнулся заворожённый моментом Генри.
— И еду тоже, - продолжила Ада, ледяная укоризненность парализовала молодого человека.
— Вам не понравилось? – растерянно спросил Генри.
— Не люблю сюрпризы, - сухо ответила девушка. Она ещё не знала, что сюрпризы её ожидают куда более интересные, чем десерт под названием «Жизни сок».

Реакция Ады на десерт Генри обескуражила и заставила задуматься. Что-то явно с девушкой было не так, и молодой человек решил больше узнать об этой странной особе.
— Можно всё же спросить, что для вас уже поздно? - здесь Генри предположил, что девушка, возможно, имела ввиду то, что опоздала в лавку, которая работает круглосуточно. И решил внести ясность. - Лавка Вечности работает и днём, и ночью. Туда нельзя опоздать.
— Нет, я знаю, что это место принимает покупателей в любое время суток. Я туда как раз собиралась после того, как выпью чашку кофе.
— Вы позволите вас проводить?
— Ну, раз вы знаете это место, то конечно. Да и признаться, мне приятна ваша компания, Генри, - девушка вмиг будто изменилась: щёки её порозовели, лицо стало добрее, а глаза снова приобрели сероватый, но уже с голубым отливом цвет.
Генри уже не сомневался в странной загадочности своей новой знакомой, но загадка эта не пугала его, а напротив, манила и увлекала. Впервые за последние годы молодой человек чувствовал жизни сок. Не тот — гранатовый десертный, а настоящий, явственный. И хотелось пить, упиваться этим сокровенным, тайным источником.

В такт мыслям Генри кружились невесомые хрупкие снежинки. Плавно и мечтательно.
Лёгкость шагов Ады выдавал лишь хруст снега под её ногами. Генри шёл рядом и слушал эти таинственные шаги. Ночь настигала улицы и дома, шурша над головами горожан. Темнота сочилась в каждый уголок и заключала в свои объятия, как и дивный аромат, источаемый, казалось, самой сутью знакомой Генри. На мгновение Генри ощутил мёртвую хватку, от чего лёгкие мысли его оборвались, словно хлопковые нити.   
Спасением стал тёплый льющийся свет от вывести «Лавка Вечности».
— Мы пришли, - вдохнув побольше морозного воздуха, произнёс Генри.
— Ты полюбишь меня не сразу, - обрушила эти слова девушка на молодого человека и первая провернула круглую старинную ручку двери.
Генри не успел ничего сказать, звон придверного колокольчика украл интимность ситуации.

Морриган, как истинный демон-интеллигент, всегда проявляла пунктуальность и являлась в лавку за десять минут до пересменки, чем невольно баловала Эль. Так случилось и сегодня, в эту полнолунную ночь.
— Хола, Мо! Я ждать тебя! И очень скучать… Никому ничего не нать (не нужно)! – Эль безнадёжно развела руками и со свойственной ей экспрессией бросилась в подсобку. Ветерок пробежал по чёрному шёлку блузы Мо, и холодок коснулся кожи демонессы.
— Несносная! - фыркнула Морриган. Никакого воспитания.
— О да, Мо! Я любить тебя, моя дисциплина!
На минуту в лавке воцарилась тишина. Но лишь на минуту. Звон колокольчика… Через мгновение в лавку вошли двое. Морриган в ту же секунду изменилась в лице, и изменения эти далеко не были приветливыми.
— Доброй ночи, - первым заговорил Генри.
— Доброй, - ответила Морриган, - Эль, твой клиент. И ведь Мо была права, смена Эль ещё не закончилась.
— Одну секунду, - с ноткой огорчения отозвалась Эль.
Как только Эль появилась из подсобки, она узнала Генри, но была крайне удивлена его состоянием.
— За чем пожаловал молодой человек? – Эль обратилась к Генри.
— О нет, не я. Я лишь сопроводил эту милую леди в вашу лавку, - Генри жестом указал на стоявшую рядом Аду.
— А это, похоже, твой клиент, - шепнула Эль Мо. – Тогда молодому человеку горячий напиток? – младшая демонесса стала указывать на столик, приглашая присесть Генри в кресло.
— Мы только из кафе. Спасибо. Но я бы не отказался от вашего фирменного грога.
— Конечно! – засияла в улыбке Эль. «Маловато я тебе в прошлый раз линула, маловато…».
Несколькими годами ранее Эль так же угощала Генри горячим напитком, но по только ей ведомым причинам она решила тогда защитить разбитого молодого человека. Уберечь его чистую, наивную душу от всякого рода нечисти. И сегодня, увидев изнеможденного, будто выпитого подопечного, она [не то полудемон, не то полуангел] решила поправить ситуацию.
В это время между Морриган и Адой происходил разговор. Несколько странный, так как Генри не мог разобрать ни фразы, хоть и слышал знакомые слова.
— Я вижу, вы не рады мне, - смущённо сказала Ада. – Я не знала, что хозяева лавки… Демоны.
— Теперь знаешь. А также ты знаешь, какие между нами законы, - Мо не спускала своего чёрного, что темнее и тяжелее ночи, взгляда с Ады.
Вампиры отнимали у демонов главное – людей. Нет человека — нет души, с которой мог работать или играть демон.
— Знаю. Но…
— Я вижу. Ты опоздала на помилование. Но ты и правда глупа, как и миллионы этих пустоголовых… Поцелуй дьявола тебе вовек не получить. Ты обречена.
Эль, возвращаясь из подсобки с горячим ароматным грогом, направлялась к Генри. Её заполняла тихая злость, этой нечисти удалось изрядно испортить её игрушку. Она шепнула Морриган:
— Просто убей эту вампиршу, не тяни.
Таким же шёпотом Мо ответила:
— Она ещё человек.

Отредактировано Скаzka (2022-05-05 17:02:41)