Ты решил поиздеваться, да?) невозможно читать же, ну! Ужасный, нетипографический безъёшечный Плюш...
Кабаре «Бас Руж» занимало два этажа солидного пятиэтажного дома, с огромными окнами на первом этаже. Над ними нависали холщовые козырьки, разумеется в чёрно-красную клетку. У не менее громадных дверей горой высился мрачный швейцар в красной униформе.
— Закрыто, — не очень вежливо рыкнул он, когда Эль, выпорхнув из коляски извозчика попробовала пройти внутрь.
— Ой-ля! — недобро прищурилась она, сделав неконтролируемое движение руками, словно хотела положить их на несуществующий пояс с кольтами. — Пёрке? Я хотеть видеть мисс Лили!
— Все хотят видеть, — швейцар не становился вежливее, — мы вечернее заведение, закрыто до пяти вечера!
Эль, продолжая хмуриться, склонила голову к левому плечу:
— Как мне увидеть мисс Лили? — повторила она вопрос.
— Элементарно, — огрызнулся швейцар, — на представлении. Начало в семь часов, но мой вам совет — придите в пять. Иначе будете смотреть стоя.
Бандитка смерила громилу с головы до ног, и развернувшись на каблуках, пошла вдоль здания.
— Эй, леди! — рявкнул ей вслед швейцар, — касса в другом торце!
— Грасьяс, — притворно улыбнулась ему Эль и, сделав разворот, пошла обратно.
Сквозь витринные стёкла можно было видеть зал, уставленный пустующими столиками. Меж ними лениво двигалась пара уборщиков, небрежно орудуя щётками. Эль дошла до торца, но на крыльцо кассы подниматься не стала, а обошла дом и двинулась обратно, но уже со стороны двора. Её внимание привлёк чёрный крытый экипаж, у которого возились грузчики, а за их работой наблюдал невысокого роста толстячок в чёрном сюртуке и невысоком цилиндре.
— Хола, добренный сеньор, — поздоровалась с ним Эль, — я есть посланник, мне надо говорить с мисс Лили!
— Не мешайте, — отмахнулся от неё толстяк, — отойдите, дайте выгрузить оборудование!
— Я принесть письмо для мисс от её отца! — продолжала Эль.
— Чушь! — толстяк соизволил обернутся к ней и, сняв цилиндр, промокнул абсолютно лысую голову салфеткой. — У мисс Лили нет родственников! Уйдите или я позову полицейских!
— Его зовут сеньор Энрике Гонзо, — не отступала Эль, — и настоящее имя мисс Лили…
— Мисс Лили! — переходя на визг, вдруг перебил ей толстяк. — Вы, очевидно, или репортёр, или кое-кто похуже. Поэтому — уходите. И, если уж вам так нужна сенсация, то отец мисс Лили — я!
— Вы?! — вытаращилась на него Эль. — Пидо пердон, сеньор, но вашь-е имя?
— Моё имя — Ллойд Кабак, оно написано на афише, — сердито представился толстяк. — И да, я импресарио мисс Лили. А теперь — во-о-он!
Он нелепо взмахнул руками, словно курица крыльями перед коротким полётом, и резко обернулся к грузчикам:
— Нежнее, джентльмены! — завопил он, увидев, что те выволакивают из экипажа чёрный, похожий на гроб ящик. — Умоляю, там очень хрупкое оборудование!
Эль отступила, пытаясь переварить услышанное. Выйдя снова на улицу, она зашла в небольшую кофейню в соседнем доме. Заказав горячего молока с шоколадным маффином, она заняла столик у окна, в которое было видно кабре. В кофейне посетителей не было, и хозяйка заведения явно скучала, бесцельно протирая прилавок полотенцем.
— Здесь, наверное, очен-но шумно вечером? — начала беседу Эль, отхлебнув из бокала молока.
— О да, — согласилась хозяйка, — в «Красном Чулке», что не неделя, всё сенсация.
— Мисс Лили? — подсказала Дьяболика.
— Этих певичек меняют постоянно, — махнула рукой собеседница, — правда, последняя, говорят, какая-то совсем особенная. Выступает внутри стеклянного куба. А как она дышит в нём, скажите на милость? А поёт? Какая-то уловка…
— Зато есть сенсация, — возразила Эль. — Мистер Кабак, импрессарь-ио, он её отец?
— Отец, — фыркнула хозяйка. — Я слыхала, что он начинал механиком в часовой мастерской. И что вместо человека за стеклом двигается кукла, очень похожая на человека. Если он сделал куклу… то, наверное, отец. Но это так, слухи.
Эль допила молоко и не притронулась к маффину. Поблагодарив, она расплатилась и вышла на улицу. Взглянув на солнце, которое серьёзно устремилось к закату, она достала из кармана пальто серебряную луковицу часов.
— Ой-ля, — пробормотала она, — поезд!
Повертев головой и, убедившись, что никто на неё не смотрит, она прыгнула вверх, словно на ступеньку. Ускоряясь, она побежала вверх, лихо стуча толстыми подошвами туфель по невидимой лестнице. На уровне второго этажа она исчезла.
Запятые при причастных оборотах страдают: где надо нет, где не надо есть. 
Отредактировано Полгепарда (2022-07-13 21:15:54)
