Тишина общественной библиотеки нарушалась только клацаньем клавиатур и ленивым жужжанием толстой мухи, кружившей у окна. Насекомое даже не билось головой в стекло, а медленно перемещалось по его плоскости, в надежде обнаружить брешь.
Книги тоже еще сохранились, но основной фонд библиотеки был уже переведен в электронный вид, и немногочисленные любители книг могли читать с экрана или записать текст на носимый носитель.
Библиотекарша - миловидная девушка, испуганно косилась на пару утренних посетителей, и было чего опасаться! Первый был не страшный, молодой парень в трениках и футболке с гербом СССР выглядел совершенно безобидным, а вот его спутница - женщина ростом под потолок, внушала трепет. И хотя на её сапогах с медными мысами отсутствовали шпоры, а за кожаным поясом с огромной серебряной пряжкой не торчали кольты, библиотекарше очень хотелось сигануть в окно с воплем "Реднеки в городе!".
Оказалось, что библиотека понадобилась только парню, а ковбойша зашла за компанию. И пока юноша листал выданную книгу, она села за компьютер и лениво клацала мышкой, просматривая странички браузера.
- Дамбо, ты смотри, - после недолгого молчания выпалила она, - эти русские совсем чеканулись!
Белобрысый "Дамбо" отклеился от справочника радиолюбителя и произнес задумчивое "м-м-м?"
- Они пишут, что предчувствие это сон! - усмехнулась реднечка и машинально захлопала себя по карманам, в поисках курева.
"Дамбо" и библиотекарша одновременно издали протестующий писк, и ковбойша оставила попытку закурить чинарик сигары.
- Во-первых, - начал "Дамбо", - это не сон, а мечта. Есть разница, да? А во-вторых, не русские, а белорусы!
- Один фиг - коммуняки, - прошипела ковбойша, недовольная, что не дали закурить:
- Так значит, мечта, это предчувствие? - уточнила она, глядя голубыми холодными глазами на сосредоточенную физиономию приятеля.
Тот моргнул и дернул плечами:
- Почему бы и нет?
- Святой чеснок! Значит, если я предчувствую, что завтра бензин станет по восемь баксов за галлон, я мечтаю об этом?!
- А... не мечтаешь? Байден, наверняка, мечтает... - промямлил "Дамбо", на всякий случай отодвигась на безопасную дистанцию.
В ответ пронесся поток ругательств в адрес американского правительства, приличным из которого было только " Путин виноват" и " Бычий помет".
Библиотекарша  попыталась что-то сказать о поведении в библиотеке, но поймав короткий и, одновременно, цепкий взгляд ковбойши, словно та целится из двухстволки Ремингтона, пискнула внутрь и начала икать.
- А я, например, - подал голос белобрысый "Дамбо", - предчувствую, что на следующей неделе будет осенняя распродажа. И можно будет прибарахлиться новыми штанами.
Он выразительно потряс штанинами треников, пузырями висящими на коленях.
- Что ж ты не купил штаны раньше, куриная башка? - удивилась ковбойша. - Раз ты мечтаешь о хорошей шмотке?
- Предчувствия не было, - признался "Дамбо, - значит не было и мечт!
Ковбойша улыбнулась и поднялась:
- Как в глаз свинье, - ухмыльнулась она, - ты закончил со своей книгой? Пошли, рынок ждет!
"Дамбо" печально поглядел на справочник, потом на икающую библиотекаршу, вздохнул и тоже поднялся:
- Не убирайте далеко, - порпросил он, - сегодня я водитель тележки, а завтра, наверное, снова забегу к вам. Один. Спасибо.

Когда они ушли, икающая библиотекарша подошла к окну и выпустила ленивую толстую муху. Та удивлено оказалась на улице, где почти сразу потерялась в водовороте листвы и дорожной пыли.

Дождь моросил назойливо и мелко. Дорога раскисла и стала похожа на русло обмелевшей реки. Мерзкий липкий туман скрывал окрестности, и упрямо лез под плащ и за воротник. Роберт, опираясь на палку, уныло передвигал ноги в насквозь промокших ботинках. Кульминацией его страданий стал дорожный указатель:
"Квимби-трейси, 10 миль; Трактир "Калоша", 3 мили".   
- Проклятье, - выдохнул молодой человек, разглядывая дороги. В трактир вела накатанная и широкая дорога, но она уходила в сторону от пути в Квимби-трейси.
- Десять миль я не протяну, - признался себе Роберт и вздохнул:
- Да и три мили - тоже. Придется сдохнуть под этим столбом... - он рассмеялся и открыл саквояж.
На свет появилась бархатная красная коробка, которую Роберт поспешил открыть:
- Прости, пожалуйста, что беспокою в такой ужасный момент, - скороговоркой начал он, - но не могла бы ты...
Через мгновение рядом с ним возникло фиолетовое облачко, которое быстро растаяло, оставив Фрейю с большим черным зонтом.
- Боже, Роберт! - магичка затравлено осматривалась вокруг. - Куда ты нас затащил?
- Я хотел сэкономить на дилижансе, - шмыгнул носом молодой человек, - но пошел дождь и все пропало.
- Погода часто портит планы, - согласилась Фрейя, - так что ты хотел? В Квимби или на постоялый двор?
- Сдохнуть, - признался Роберт.
- О, дорогой мой! Знаешь во сколько обойдутся твои похороны? А колоды твоего дядюшки? - Фрейя покачала головой. - Нет, нет, мы едем в трактир! Там ты обсохнешь, согреешься и может быть даже поешь. После чего завтра с новыми силами дойдешь до Квимб-трейси.
- Едем? На чем? - прошелестел Роберт. - Я не буду тратить карты на ерунду!
- Считай, это мои инвестиции, - Фрейя поджала губы и сварливо добавила, - скупердяй.
Она оставила зонт висеть без поддержки за ручку, а сама направила обе ладони на саквояж Роберта. Тот начал пухнуть и внушительно увеличиваться в размерах, пока не превратился в некое подобие авто.
- Чур я за рулем! - объявила Фрейя, но Роберт отстранил её и сел за руль сам:
- Только так я уверен в конечной цели, - уныло прокомментировал он,- а с тобой на месте шофера - первая же канава станет для нас последней.
Фрейя фыркнула, но заняла пассажирское место, и саквояж плавно покатил к трактиру. Вел Роберт чрезвычайно медленно и осторожно, сползая в ямы и замирая перед кочками. Три мили показались Фортине двадцатью, но тем не менее за четверть часа они подъехали к трактиру.
- Знаешь, - объявила колдунья, - у меня такое предчувствие, что ты мечтаешь о горячем камине, большой тарелке жаркого и сухом костюме, особенно - носках. Я права?
Роберт, который успел немного согреться в саквояже, опустил окно и высунул лицо наружу. Там его встретил мокрый туман и вселенская холодная сырость.
- Предчувствия это мечты, - заметил он и со вздохом полез во внутренний карман пиджака.
Фрейя с жадностью смотрела на небольшую колоду магических карт в руках Роберта, тот задумчиво перебирал их.
- Вот эта, четверка с гусем на вертеле? - наконец, выбрал он и покосился на Фортину. Колдунья алчно застряла головой:
- Конечно, господин, - нежно прошептала она, - все что угодно за ваши карты.
- И сухие носки! - напомнил Роберт, передавая карту.
Фрейя улыбнулась и исчезла. В тот же миг Роберт оказался внутри трактира, где жарко полыхал огонь в очаге, а хозяин со всех ног бежал ему навстречу, неся теплый халат, мягкие тапочки и пару новых и совершенно сухих носок. Роберт выпустил саквояж из рук и с наслаждением сбросил надоевший мокрый плащ...

Фиолетовое облачко появилось возле указателя, но быстро растаяло, оставив после себя Фрейю. Колдунья воровато оглянулась по сторонам и одним коротким пассом смахнула указатель на трактир, а заодно и дорогу к нему. Теперь на столбе осталась только одна надпись "Квимби-трейси, 10 миль".
- Скупердяй и совершенно не заботиться о своем здоровье, - хмыкнула Фортина и достала полюбоваться свежезаработанную четверку с гусем не вертеле.
Роберт сидел в мягком удобном кресле со стаканом хереса в руке и вдыхая с кухни аромат жарящегося мяса, с наслаждением протягивал ноги в мягких тапках и новых носках  к очагу.

Ночь беспросветным покрывалом опустилась за окном трактира. Роберт, сытно поужинав, спал на широкой постели, когда вдруг из открытого саквояжа тонкой струйкой потянул фиолетовый дымок. Появившаяся Фортина, держа в руках туфли, на цыпочках покидала спальню господина. Едва миновав порог и плотно прикрыв за собой дверь, магичка перевела дух и поспешила надеть обувь.
Квимби - оказался чрезвычайно чопорным и провинциальным городком. В 10 вечера здесь тушили уличное освещение, а в 8 находиться на улице считалось верхом неприличия. Фрейя шагала по досчатому тротуару, отмечая каждый шаг стуком сложенного зонта - дождь недавно закончился и на небосводе в рваных черных облаках-кляксах замелькала полная луна.
Колдунья прошла пару кварталов, как вдруг её внимание привлек старый обветшалый дом, судя по темным провалам вместо окон - не жилой. Фрейя махнула зонтом, как бы отбрасывая призрачный полог, и за ним дом мгновенно преобразился, засверкал разноцветными огнями и даже послышалась веселая музыка. "Мэг - Казино" - сияла красно-белая вывеска. Фрейя улыбнулась и опустила полог. Оглянувшись, она подошла к темному крыльцу и отворила дверь...

- О! Мадемуазель Фортина! - радостно приветствовал её администратор за стойкой. - Вы сегодня отдохнуть или поработать?
Фрейя бросила печальный взгляд на левое крыло казино, где кипели жизнью залы удовольствий и отдыха, и тяжело вздохнула:
- Нет, любезный Монк, сегодня я хочу немного поработать.
Она открыла кожаный несессер, откуда извлекла чековую книжку. Выписав чек на двести франков, она отдала его администратору. Тот удивленно покачал головой:
- Впервые ты идешь в игральный зал. Напомнить правила?
Он поднял глаза на Фрейю и тут же наткнулся на пронизывающий презрительный взгляд колдуньи.
- Монк? - требовательно произнесла она.
Администратор смутился и достал круглый жетон с цифрой двадцать семь, на котором кольцом был закреплен  ключ:
- Фортина...
Магичка забрала жетон и направилась в правое крыло, где размещались игровые залы. Там она заняла столик с номером двадцать семь и отворила ключом специальную тумбу, с запасом нераспечатанных колод, стаканчиком с костями и графином воды.
Фортина достала одну пачку карт и графин. После чего сделала знак дежурному крупье, и когда тот подошел к столу, попросила городской справочник.
Удивленный крупье повиновался, и уже через пять минут Фортина знакомилась с жителями города, правда, в одностороннем порядке.
***

Директор таксомоторной компании - Стивен Кох внезапно почувствовал себя плохо. Он проснулся и, сев на кровати, удивленно таращился в темноту спальни, пытаясь понять, что его разбудило. Сперва паника была настолько сильной, что он хотел поднять жену, но спустя минуту решил отказаться, испугавшись криков и бессонной ночи. Выскользнув из-под одеяла, он в кальсонах и ночной рубашке прошлепал на кухню, где достал из погребка заветную бутылочку виски.
- Лучшее снотворное! - рассмеялся Стивен, наливая себе стакан на три пальца.
- БУ! - неожиданно раздалось где-то рядом.
Стивен оглянулся, и ноги его едва не подкосились от ужаса. В фиолетовом облаке на него смотрела не менее фиолетовая физиономия молоденькой женщины, и она была явно недовольна.
- Что это... Что вам надо?! - просипел Стив, пытаясь отползти на самый дальний край кухни.
- Вообще-то, мне нужна услуга, - охотно отозвалась Фрейя, - разумеется, в обмен на услугу для вас.  Вы ведь хотите большего, для своей старшей дочери, чем сделать её женой какого-нибудь банкира?
- Банкира было бы неплохо, - пролепетал перепуганный Кох.
- Отлично, - кивнула ему изображение Фрейи, - это можно устроить. Но вы же знаете законы? Сделки с магами возможны только...
- Да, да... - закивал почтенный директор таксомоторов, - но я никогда не был в казино... в Маг-казино.
- Я вас приведу, - улыбнулась ему Фрейя, - слушайте свои ноги и не отвлекайтесь на выпивку и женщин.
Лицо Стивена удивленно  вытянулось при последних словах магички, но та прервала сеанс и облачко исчезло. Однако, мысль сделать богатую партию великовозрастной Жаннет, которая возомнила себя великой ученой, заставила Стива сосредоточится на ногах.
"Костюм!" - услышал он нежный шепот, и согласившись, направился в гардеробную.
***
Медитацию Фрейи прервал какой-то студент. По его едва поросшему нежной щетинкой лицу было видно, что игра не вызывает какого-либо интереса, когда как сама Фортина могла бы осчастливить владельца.
Магичка чуть заметно поморщилась, но тут же вернула профессиональную холодную улыбку:
- Мсье желает партию? - поинтересовалась она.
- Ыгы, - кивнул студент и вынул из кармана довольно большую стопку магических карт.
- Желаете играть своими? - уточнила Фортина, в глазах которых зажегся желтый огонек азарта.
- Ыгы, - снова кивнул студент.
- По правилам, колода проигравшего достается победителю, - напомнила магичка.
- Не, четверть, - объявил студент и достал из второго кармана заранее заготовленную пачку карт.
- Как вам будет угодно, - хмыкнула Фрейя и на секунду задумалась. В её арсенале была почти тысяча карт, но доставать их все означало проигрыш - у противника есть тактика, позволяющая выиграть при малом количестве карт, и если её нарушить, то... победа обеспечена. Осталось только придумать, как.
Во время партии студент кидал свои карты на стол небрежно, даже не всегда смотрел, что выпало, И Фортина догадалась, какую победную комбинацию он собирает.
- Цепкие щупальца! - объявила она, кидая карту на стол, - Сбросьте вашу руку и возьмите три новых карты.
Студент сидел и непонимающе хлопал глазами:
- Как, простите, сбросить руку? - уточнил он. - Я... как это.... это невозможно.
- Сбросьте руку и возьмите три новых карты, - повторила магичка.
- Нет, нет, нет! Должно же быть противодействие!
- Вы его сбросили на предущем ходу, - напомнила Фортина.
- Черт!
Студент бросил карты и поднялся:
- Ладно, - признал он, - твоя колода посильнее оказалась.
Он забрал свои карты, оставил выигрыш и  покинул стол. Без особого интереса Фортина просмотрела выигранную пачку карт - там была мелочь, которой обычно Роберт оплачивал еду и тепло. Презрительно фыркнув, Фортина спрятала карты и посмотрела на большие часы под потолком залы - вот-вот должен был пожаловать мистер Стивен Кох. Но что-то его задерживало.

Надев рабочий костюм и прикрыв лысину крепким жокейским котелком, господин Кох осторожно отпер входную дверь.
- Стивен?
Кох вздрогнул и медленно обернулся. Его жена, Луиза, в ночной рубашке и чепце, держала в руке подсвечник с одинокой свечой. Лицо Коха исказила жалостливая гримаса:
- Дорогая, ты тоже не спишь?
Луиза подошла поближе и, отворив дверь, выглянула на улицу:
- Ты один? - деловито осведомилась она.
- Клянусь Богом, - залепетал Кох, - честное благородное слово... Я иду... подышать воздухом. Душно.
- А! Так вы встречаетесь где-то на стороне? - продолжала заводиться Луиза. - Постыдился бы седин! Перед дочерями стыдно!
- Как раз об этом я и шел хлопотать! - взвился Стивен. - Мне предложили... переговоры, относительно Жаннет.... и...
Он смолк, так как за спиной Луизы, в районе межэтажной лестницы стало расти знакомое фиолетовое облачко.
"Сейчас появится эта вертихвостка, - пронеслось в голове Коха, - и всему конец". Он закрыл глаза и попытался представить себя далеко на берегу озера.
- Мадам Кох? - напряжение тишины разрезал приятный мужской баритон.
Луиза обернулась и громко взвизгнула от неожиданности. Из облака на неё смотрел мужчина в бакенбардах и атласном цилиндре.
- Я... ой.... я... - бедная женщина заметалась по прихожей, пока не прикрылась старым плащом. - Вы кто?!
- Позвольте представится, Фрейд Фортино, маг, - отрекомендовался мужчина. - Прошу извинить, что попросил вашего мужа о встрече в столь неурочный час, но вы знаете законы. Магические сделки совершаются только в ночное время и в специально отведенных местах. Я хотел предложить выгодную партию Жаннет, вашей старшей дочери, с банкиром Уэлсби. Состоятельная семья, не находите?
- Д-да... весьма, - пробормотала Луиза, косясь на мужа. Но Кох был далеко, где-то на лазурном берегу самого синего озера.
- Но, но.... господин Фрейд, а как же Жаннет, вдруг она не полюбит молодого Уэлсби?
- Молодого? - усмехнулся Фортин. - Я полагал выдать вашу дочь за вдовца. Так надежнее в плане наследства и...
- Что-о!! - округлила глаза Луиза. - Я хочу внуков! А какие внуки от семидесятилетнего!
- Оу, мадам! - снова рассмеялся маг. - Поверьте, у молодой богатой женщины будет много шансов осчастливить вас. Но это тема отдельной сделки, пока только женитьба.
Он помедлил и снова обратился к Луизе:
- Так вы отпустите вашего мужа? Или мне явиться за ним лично?
- Стива? Отпущу, - кивнула Луиза, - но хочу предупредить, что ни одна сделка не состоится без моего согласия.
- Ни одна, касаемая вашей дочери, - уточнил Фрейд.
- Да!
- Великолепно, - ухмыльнулся маг, - слово мага. Отпускайте мужа.
Фиолетовое облачко вспыхнуло и тут же стало угасать, пока не исчезло.
- Стивен! - Луиза затрясла мужа за плечи. - Стив, очнись! Иди, куда шел, но не смей заключать сделки на Жаннет. Понял?
Кох открыл глаза и деланно кивал, изображая понимание. Через минуту он оказался за дверью, в черной ночной сырости, слегка разгоняемой еще не потухшими фонарями.

Сеанс медитации был прерван деликатным покашливанием. Фортина вернулась за стол в казино под утомленный свет желтой лампы, и тут же тишина спящего дома четы Кох сменилась приглушенным гулом играющих. Колдунья открыла глаза и даже вздрогнула от неожиданности - перед ней стоял франтоватый мужчина в вызывающем светлосером костюме тройке. В руках он вертел дорогую трость с изумрудным набалдашником.
- Даже не знаю, как к вам обратиться, - без тени смущения начал он, - человек на входе порекомендовал Вас как опытного мага, готового заключать сделки... но, право, я что-то... Это так принято у вас?
Он лениво очертил рукой овал, намекая на лицо. Фортина машинально прикоснулась пальцами к щеке и тут же волна самого жаркого стыда окатила её с головой.
- Прошу прощения, - пролепетала магичка, спешно убирая фальшивые бакенбарды и лощеный атласный цилиндр господина Фрейда Фортино, - это... это был мой аватар. Позвольте представится, Фортина, маг.
- Так много лучше, - улыбнулся франт и отодвинул стул, - позволите?
Фрейя кивнула, и он уселся, закинув ногу на ногу, демонстрируя сверкающие  лаком дорогие туфли.
- Князь Новикофф, - бросил он, зорко поглядывая на лицо собеседницы из-под полуприкрытых век, - у вас тут проездом, развлекаюсь. Вот, порекомендовали это место. Пока впечатление - не очень... Что тут такого?
- Ставки, ваша светлость, - улыбнулась Фрейя, - вы ставите состояние, я - желанное вами чудо. Вы выигрываете, я исполняю.
- Так уж и чудо? - князь приподнял бровь. - А покажите, как это работает. Я не прочь поставить что-то на кон... а что за игра? - он покосился на нераспечатанную колоду карт.
- Двадцать одно, если обычными картами.
- Отлично! - улыбнулся князь. - Давайте партию по-маленькой. Ну, скажем, - он помолчал, потом сделал кому-то знак в глубину зала, - тысячу франков?
К столу подошел дежурный крупье с подносом, на котором столбиками были выложены фишки. Князь взял пару красных и бросил на стол.
- Отличное начало, ваша светлость, - улыбнулась Фортина, - какую ставку вы хотели бы от меня?
- Мой отец, мир его праху, недавно покинул этот мир, - Новикофф на секунду заметно погрустнел, - и унес с собой одну тайну, которую я хотел бы знать. Вы могли бы... Но только не дешевый спиритический сеанс, который устраивают дебелые девушки ночью при свечах.
- Я организую вашу встречу, - серьезно кивнула Фортина, -  и вы сможете получить ответ на ваш вопрос. Играем?
Князь кивнул, и крупье распечатал колоду. Игра прошла быстро, князь выиграл.
- Удача на вашей стороне, ваша светлость, - улыбнулась князю Фрейя, и поднялась. - прошу вас, обратите внимание....
Колдунья сделала шаг в проход и на секунду исчезла из зала, впрочем, почти сразу она появилась, держа под локоть дряхлого седого старика в полосатой пижаме.
- Его сиятельство князь Новикофф, - представила она свою добычу. - Ваш отец.
Секунду молодой князь потрясенно вглядывался в лицо старика, потом закрыл глаза и помотал головой:
- Это невозможно, - прошептал он, - вы... это жестокий фокус. Вы смеетесь надо мной...
- Иван, - внезапно произнес старый князь, - это я.
- Его сиятельство был неподалеку, - пояснила Фортина, - он приглядывает за вами все время, после своей кончины. Вероятно, та самая тайна, которая вас интересует, не отпускает его дух дальше.
- Вам лучше пройти в кабинет, - Фрейя указала на двери в конце зала, - там вы сможете переговорить. Я провожу.
Она направила старика в нужном направлении и зашагала рядом, придерживая того за полосатый пижамный локоть. Молодой Новикофф поднялся и на негнущихся ногах последовал за ними.
- Поторопитесь, - предупредила его Фрейя, заведя старика в кабинет, - он может исчезнуть в любой момент. Сразу к делу, ваша светлость.
Она затворила дверь и недовольно посмотрела на часы. Прошло уже четверть часа, а господин Кох так и не появился. Вздохнув, она снова погрузилась в транс, открывая пространственный канал.
Стивен Кох неторопливо шел по улице, непрестанно озираясь на номера домов. Все было хорошо, но директор таксомоторов заплутал и шел совсем не в ту сторону. Фортина вмешалась, направив незадачливого бизнесмена в нужном направлении, заодно удостоверилась что путь господина Коха свободен от шпаны и полицейских.
Она вернулась обратно в казино и вовремя - из кабинета выходил бледный молодой князь.
- Папа отправился дальше, - пробормотал он, - теперь он свободен.
- Он - да, - отметила Фортина, - но не вы?
Новикофф пораженно покачал головой:
- Вы правы, - задумчиво произнес он, - теперь этот груз на мне.
Он галантно проводил колдунью обратно к столу, но садиться за него не стал:
- Я понял, как это работает, - произнес он, - мой выигрыш принадлежит вам по праву. Мне нужно все обдумать, но возможно, придется прибегнуть к вашим услугам снова.
Он повернулся к подносу с фишками, взял еще несколько больших синих и добавил к своим двум красным:
- Это ваше, - он коротко поклонился, - прощайте.
Фрейя выждала некоторое время, пока вызывающий серый костюм князя маячил меж столами, потом с жадностью собрала и пересчитала фишки. Там было  на пять тысяч франков, отличный результат! Можно было уже отправляться спать, или заказать шампанского, но только дело господина Коха так и оставалось пока не начатым.
Внезапно, дверь в зал отворилась и на её пороге показался Стивен Кох, уже без котелка и плаща. Фортина перевела дух и, нацепив дежурную вежливую улыбку, поднялась и пошла  навстречу.

Мягкий дымчатый рассвет деликатно тронул окна "Калоши" - призрачного трактира по среди заросшего осокой поля. Роберт проснулся, но позволил себе еще немного поваляться под одеялом не открывая глаз. До него донесся тонкий и вкусный запах какой-то выпечки и ванили. Воображение живо нарисовало широкую чашку какао, рядом молочник и прямо - великолепная стопка румяных блинчиков. " Крепов, господин", - услыхал он мысленную речь Фрейи. Судя по голосу, колдунья была спросонья, а может и вовсе не спала всю ночь, что частенько бывало.
"Брысь!" - велел ей Роберт, и откинул одеяло. Он не любил, когда Фортина подглядывала его сны, но ничего не мог поделать с любопытством настырной магички.
Поднявшись и произведя утренние процедуры, выбритый и причесанный Роберт спустился в общую залу. Стол был накрыт белой, до хруста, скатертью. А дальше, все как он представлял - какао, молочник, блины... пардон, крепы. Дополняла картину вазочка с айвовым вареньем. Фрейя сидела напротив и явно клевала носом, подперев щеку рукой.
- Доброе утро, - поздоровался Роберт и сел за стол. - Выдалась азартная ночка?
Фортина взглянула на него и пожала плечами:
- Мелочь, - пожаловалась она, - ничего интересного.
Некоторое время они молчали, пока Роберт ел первый креп.
- Сейчас с минуты на минуту прибудет экипаж, - сообщила колдунья, - "Таксомоторы Коха". Сядешь в него и через пару часов будем в Квимб-трейси.
Роберт насторожился:
- К чему это? - проворчал он. - Дождя нет, я обсох и согрелся. Пройти тринадцать миль будет обычной прогулкой.
Фортина устало вздохнула и вперила в Роберта фиолетовые глаза:
- Сядешь в таксомотор и поедешь, - наставительно, как маленькому ребенку, повторила она. - Это бесплатно.
- Бесплатно? - удивился Роберт.
С улицы послышался шум мотора и нетерпеливый гудок. Фортина поднялась:
- Ешь, - велела она, - я скажу шоферу, что ты будешь готов через четверть часа.  Ведь будешь?
Роберт уже жевал второй креп, обильно сдобренный вареньем.
- Ыгы, - промычал он, и мелко закивал.
Магичка покачала головой и прошла к выходу. Её встретил второй нетерпеливый гудок, который сразу затих.
***

По удобству таксомотор не уступал вчерашнему саквояжу. Водитель - невозмутимый усач в крагах, кожаном пальто и фуражке, сосредоточенно вел авто.
Роберт расположился на заднем диване, отпустив Фортину в коробку - спать. Молодой человек полулежал в позе римского патриция и думал о планах в Квимби. Для начала надо было взять билет на паром, который ходил на остров, где располагалось поместье. А во-вторых... У Роберта было желание показать ключ-открытку знающему человеку. Его грыз червячок сомнений. Слишком просто складывался дядюшкин пазл и слишком велика награда за такое пустячное дело.
Роберт привык, что куш тем больше, чем больше риск. Пока уровень риска всего предприятия колебался у нулевой отметки, слегка зашкаливая в отрицательную зону.
Как брокера, это настораживало Роберта, он чувствовал подвох.
Погруженный в свой мысли он не заметил, что таксомотор выскочил на основную дорогу, и как у указателя появилась Фортина.
Магичка снова убрала название трактира со стрелки, а потом свернула в рулон дорогу и выпустила воздух из трактира, сделав его плоским. Все это невероятным образом улетело в её желтый саквояж, после чего колдунья исчезла в фиолетовом облаке, переместившись в красную бархатную коробку своего господина.

«Привет, Марго.
Ещё, кажется, совсем недавно мы простились на крыльце твоего дома, а я уже скучаю. Как только доберусь до почтового ящика, сразу же отправлю тебе это письмо»...

Ада покидала маленький, укрытый разноцветной осенней листвой городок, в котором пробыла около месяца. За это время она успела найти в лице Маргариты друга. Марго просила писать ей давно вышедшие из моды и времени бумажные письма. Старые, из её прошлой жизни Маргарита сожгла. Чем-то хотелось заполнять пустоту, что образовалась в ветхой, обшитой молочным бархатом и пропитанной ароматом ванили коробке. Лишь сухие лепестки недавно срезанной белой розы одиноко лежали на дне хранилища сокровенного.

«Мой поезд похож на тот, что был во сне. Нет, всё в нём новое, в духе нашего времени. Но знаешь, какая-то здесь таится история, та история…».

Грифель простого карандаша вдруг треснул и обломался, многоточием лежала серая крошка на мягкой белой бумаге.

— Почему ты не пишешь ручкой с чернилами? - над девушкой пролетел вопрос. Ада, расправив пальцы, укрыла ладонью написанные слова. Резкое и быстрое движение руки растирало ту самую темно-серую, почти черную крошку так, что и белоснежный лист, и ладонь впитывали горечь чёрной краски. - Вот видишь, писать карандашом непрактично и…
Незнакомец не договорил.
— И? - девушка возмутилась от нахального начала разговора и в то же мгновение захлопнула свой блокнот. Вместе с этим молнией сверкнул брошенный взгляд прямо в лицо незнакомцу.
— И позволь сесть, - указывая на стоящий рюкзак, незнакомец не спускал со своего лица невозмутимость.
— Здесь полно свободных мест, ты не видишь? – уже разозлившись от предстоящего соседства с заносчивым типом, Ада сняла рюкзак с сидения.
— Я не один.
«Ещё и не один…» – девушка представила компанию самовлюбленных, лощёных, претендующих на интеллигентность франтов. Ей хотелось избежать неприятной поездки и быстрым движением, сунув блокнот с карандашом в рюкзак, она встала, чтобы найти другое свободное место. Возможно, даже в другом вагоне.

Но путь преградил виниловый кейс для гитары. Эта фигура заставила девушку остолбенеть, какую-то неизъяснимую слабость она имела к этой форме.
— Прекрасен первый месяц осени, правда? – незнакомец не стал задерживать Аду и освободил ей путь. Он встал и увёл свою музыкальную спутницу в укромное багажное отделение.
Так, почти сравнявшись взглядами, Ада узнала те самые хитрые карие глаза из сна. Лицо её мгновенно выразило ещё более густое презрение, каким оно являлось еще пару минут назад.
Для Ады не осталось и тени сомнений в том, что им не по пути.
В это же время экспресс поднимал сухую коричневую листву с перрона, останавливая свой ход. Девушка немного пошатнулась, и рука нашла опору на мягком шерстяном свитере какого-то внезапно возникшего рядом человека. Рука одернулась и Ада увидела ещё одно знакомое лицо.
— Джек, вот ты где! – человек в свитере обратился к нарциссу с обольстительными карими глазами.
За плечами в мягком свитере стояли еще трое. И все они показались Аде уже знакомыми.
Девушка окинула всех пронзительным взглядом и с неподдельной невозмутимостью прошла мимо всей четверки в другой вагон.
— Кто это? – когда следы от лиловых кроссовок простыли, прозвучал вопрос.
— Не знаю, но она странная, – ответил Джек.
Компания расположилась на шести голубых сидениях экспресса. Одно место оставалось свободным.
— Почему странная? – спросил кто-то.
— Она пишет письма грифелем.
— И что в этом странного?
— То, что время быстро стирает этот материал.
— Может она этого и хочет… – предположил тот, кто был в свитере.
— Марк, любишь ты идеализировать девушек, – сказал Джек.
— Не только девушек. Вспомни, что за гитара в его футляре, – сказал кто-то.
— Кстати, где она? – Марк обратился к Джеку.
— Не волнуйся, здесь, над тобой.
Виниловый кейс хранил ту самую гитару цвета «Санбёрн». Мечта Ады была так близко.
Золотым светом залитый перрон сначала медленно, а затем быстро ускользал из вида. Ада следила за игрой осенних красок и линий в окне скоростного поезда.
Летела жизнь.

***

Город, куда отправилась Ада, встречал её и всех прибывших и ступивших на серые плиты старого, векового вокзала, храбрым порывистым ветром. Над головами багровело небо, коридоры улиц меняли свой цвет. Ада наблюдала откровение вечера, прогуливаясь по незнакомому, большому и величественному городу. По брусчатке ползли бледные тени фонарей и случайных прохожих.

Коричнево-желтый лист закружился в свете фонаря. Ада вспомнила чужой виниловый кейс с гитарой и свою, не меньше чем несколько недель тому, разлетевшуюся пылью по музыкальному магазину мечту. Предчувствие пришло вместе со вздохом свежего ветра. На мгновение девушке показалось, что в том кейсе находилась её гитара-мечта. Но с теплым паром выдоха улетала всякая надежда на встречу с этой мечтой.

Лёгкое урчание в желудке напомнило о насущном. Хотелось есть. Пробежавшись взглядом по обеим сторонам улицы, внимание остановилось на противоположной стороне с капризной вывеской гласившей простые слова «Еда и вино».
Переступив порог заведения, девушку встречало ароматное амбре вин и пряный запах выпечки.
Осмотревшись, Ада нашла небольшой свободный столик у окна.

Где-то впереди, через звон бокалов и лепет голосов, зазвучали ноты. Поплыли волны прекрасной мелодии. Ада почти сразу нашла их источник. Мужские пальцы играли на струнах её мечты. Девушка не могла оторвать глаз от стальных нитей, дрожащих и сияющих серебром. Наконец, зазвучали слова и внимание Ады вырвалось из плена чарующей игры.

Лицо. Лицо музыканта засияло так, словно белая иска зажглась где-то на самой глубине. Свет этот распахнул окна и двери души. Искра волшебного огня озарила вдохновенное лицо. 
«... я узнала Его.» – этими словами заканчивалось письмо Ады.
Гитара была мечтой девушки, ей так казалось. Но на самом деле гитара была лишь предчувствием, приведшим её к Той Самой мечте.

***

А быть может существует дорога мечтаний? Ведь мечтая об одном, мы предчувствует иное, неведомое, но своё. И чтобы не свернуть с пути..., со своего пути  – мы продолжаем мечтать.

Утренний лондонский осенний туман едва пропускал тонкие струйки солнечного света, скудно освещая зал двухэтажной квартиры миссис Гадтсон. Зелёные винтажные обои оживали совершенно иными, казалось, оттенками и даже рисунками! На небольшом дубовом круглом столике стоял фарфоровый чайный набор, чайник испускал теплые белые ленточки пара, гармонируя с туманом за окном. В мягком высоком кресле сидел, укутавшись в свой длинный халат, Шомс. В зал взошел Ват-сан, сразу же приметив позу, в какой находился его дорогой друг.
Она походила на что-то сочетающее возвышенное вверху и скукоженность, скрученность внизу. 

— Утренняя пресса! – Ват-сан взметнул свёрнутого убийцу мух из новостей и сплетен.
Шомс не шолохнулся, находясь в состоянии расслабленного ума и скованного тела, преимущественно в нижней его части.
— Ты замерз? – Ват-сан вместе с газетным свитком опустил взгляд, и обнаружил совершенно голые и босые ноги друга. Ни носков, ни тапок. И даже туфлей на посиневших конечностях не наблюдалось! – У меня была где-то пара хороших китайских носков. Совершенно новых!
Но голову Шомса терзали какие-то мысли, чрезвычайно далёкие от носков и даже самого Ват-сана. Доктор, бросив газету на диван, подошел к столу, пар из чайника всё ещё струился полупрозрачной влажной взвесью. Он сел во второе кресло, и внимательно посмотрел на своего чудоковатого друга. Тот вдруг резко и громко изрек:
— Тауэрский мост треснул! – доктор вздрогнул и пролил горячий чёрный английский чай себе на штаны, поднося недавно наполненную чашку ко рту.
— Чёрт! – выругался Ват-сан, – какого чёрта?!
— Без понятия, – холодно ответил Шомс.
— Нет, я спрашиваю. Херли, зачем ты так кричишь с утра пораньше? У меня теперь штаны мокрые! – доктору стало жарко в области левого бедра и он встал, чтобы оттянуть мокрую ткань штанины от ноги.
— О, ты облился, прошу прощения, – Шомс, наконец, сменил позу и стал принюхиваться, на разнервничавшегося Ват-сана сыщик не обращал никакого внимания. – У меня предчувствие… – тихим баритом сказал Херли.
— А у меня, возможно, ожог! – не переставал пыхтеть, словно старый паровоз, Ват-сан.
В это время миссис Гадтсон поднималась из кухне, что находилась на первом этаже апартаментов. На подносе она несла что-то большое под металлической крышкой-куполом, две небольшие пустые тарелки и ещё одну с румяными хрустящими круассанами. Аромат выпечки и почуял Шомс еще минуту назад.
— О, дорогая наша миссис Гадтсон! Вы не представляете, как скрасили моё скучнейшее английское утро! – Херли вскочил, как ребёнок, полный счастья. Лишь его почти шести с половиной футовый рост напоминал, что господин давно не ребенок. Ват-сан снова вздрогнул, но без последствий и повреждений.
— Милый, что с твоими брюками? – Гадтсон застыла с подносом на пол пути к столу, завидев казусную картину на штанах доктора.
— Он облился, – махнул рукой Шомс, – ничего особенного. Но у меня есть для вас, мои дорогие, преинтереснейшая история, которую я предчувствую. И она, несомненно, обязана произойти… – сыщик обратился к своему внутреннему голосу, – не меньше чем через два часа и тридцать семь минут! – заключил Херли.
Ват-сан всё это время стоял и не мог найти, что ему делать.
— Ват-сан! Ты должен переодеться, у нас дело!
Доктор вздрогнул в третий раз, и, наконец, вскинул обе руки вверх, сказал:
— Непременно, Хер! – доктор удалился в свою комнату.
— Захвати свои китайские носки, Ват-С! Я и правда замёрз, – опомнился Шомс.

***

В скором времени Ват-сан стоял в зале перед Шомсом и Гадтсон в абсолютно сухих штанах и с парой новых китайских носков в руке. Густой туман за высоким окном тем временем рассеивался, пропуская всё больше солнечного света. Гостинная заполнялась теплом и скрывавшейся ещё недавно невесомой пылью.

Херли успел съесть круассан с начинкой из фисташковой пасты и нехотя ковырял ещё горячую овсянку.
— Доктор, поторопитесь. Каша вот-вот начнёт остывать, - Гадтсон держала пустой поднос и собиралась спускаться вниз на кухню. Она окинула гостиную взглядом и добавила:
— Пора здесь провести влажную уборку.
Ват-сан чихнул.
— Пожалуй, стоит провести, – согласился доктор.
— Овсянка, сэр, остывает, – напомнила Гадтсон.

Ват-сан посмотрел на кислую физиономию Херли и сказал:
— Вы знаете, миссис Гадтсон, я, как и мой друг, начну с круассана, – сев в кресло, доктор развернул хлопковую белую салфетку и укрыл ею свои сухие бедра. - Должно же в это утро что-то быть приятное, – выдержав паузу, Ват-сан бросил скупой короткий взгляд на сыщика, - не только для него.
— Ммм? - жуя слизкие овсяные крупы, издал вопросительный звук Шомс.
— Приятного аппетита! – громкое пожелание вылетело из уст доктора.
Но Херли даже не подавился, оставаясь сухим и чистым, и для Ват-сана убийственно спокойным. В гостиной воцарила тишина. Оба друга молчали. Лишь редкое позвякивание ложек о тарелки и тихое чавканье Ват-сана нарушали утреннее солнечное блаженство.

Опустошив тарелку, Херли встал, подошел к окну и стал всматриваться куда-то ввысь.
— Ты доел? – не отрывая взгляда от лондонского неба, спросил он у Ват-сана.
Тот дожевал последнюю ложку каши и ответил:
— Да!
— Отлично! Собирайся, тебе нужно пребыть на Тауэрский мост ни минутой раньше, ни минутой позже, а в назначенный срок!
— Мне? Без тебя? – глаза Ват-сана округлились, выражая недоумение.
— Хм... – задумался Шомс, – я там ни к чему.
— А я там зачем? – в глазах доктора уже застыло удивление.
— Ты? Хм... Думаю, ты неотъемлемая часть моей...
— Твоей? – томность разговора стала раздражать доктора.
— Мечты! – Шомс отвёл взгляд от неба и с наслаждением улыбнулся.
Ват-сан всё еще сидел в кресле, пытаясь соединить Тауэрский мост... О, да, он вспомнил, что тот треснул! Треснувший мост, себя и мечту Шомса. Ничего не выходило.
— Не думай, тебе это вредно. И да, приведи себя в порядок.
— В порядок? Я в порядке.
Шомс осмотрел Ват-сана.
— Пожалуй. Ногти остриги, и подпили. Ты же врач, в конце концов.
— Ногти? – Ват-сан стал рассматривать свои ногти, затем добавил, – я – бывший врач.
— Бывший, настоящий... Какая разница. Привычки должны сохраняться. Но да, ты несколько нестандартный экземпляр.
Милое оскорбление доктора не тронуло, он всё ещё рассматривал свои ногти, решая, что их, действительно, пора подстричь.

***

В назначенный Шомсом час Ват-сан стоял на Тауэрском мосту. Он всё еще пытался решить головоломку из трех составляющих. От невозможности найти решение, Ват-сан раскинул руки в стороны, как в следующее мгновение услышал:
— Ненормальный!
Еще через мгновение послышался выстрел, пролетающий над падающим велосипедом. На велосипеде была девушка. Ват-сан слово вторая пуля, бросился к жертве.
— Я – врач!
Свинцовая пуля летела в конструкцию моста. Где-то в её глубине, тонкой миллиметровой нитью распускалась трещина. 

***

«Теперь мы будем есть на завтрак французские блинчики с сыром и ветчиной. Мечты сбываются!» – воскликнул Херли.

Темное ночное небо было усыпано мириадом бриллиантов. Крупные и совсем крохотные, они мерцали, словно переговариваясь. Мистер Джонатан Спэнч - федеральный маршал и зрелый мужчина, в возрасте "за тридцать", в безупречном твидовом костюме вцепился в перила на крыльце полицейского участка и смотрел на звезды. Вокруг стояла удивительная абсолютная тишина, хотя окна некоторых домов, находящихся в отдалении, светились приглушенным шторами светом. Но на улице было пустынно, ветер не крутил дорожную пыль, и даже со стороны салуна не неслись обрывки музыки и привычная ругань.
" Это сон, - внезапно вспомнил мистер Спэнч, отчетливо припоминая, как пришел в квартиру, умылся и скромно поужинал кукурузной лепешкой и пивом.
Любопытно, - усмехнулся он, - что будет дальше?"
Вопрос, как дань инерции сознания. Маршал прекрасно знал, кто сейчас появится, кого он ждет здесь, на крыльце и почему небо небо усыпано сегодня алмазами. И как только инерция иссякла, объект его ожиданий не преминул появится: бесшумная тень скользнула от угла здания - на свет газового фонаря вышла Эль Дьяболика.
- Буэнос ночес, - негромко поздоровалась она, сделав рукой короткий приветственный жест. - Красивен-ное небо?
Джонатан машинально поднял глаза вверх, и бриллиантовый небосвод рухнул на него, на мгновение приблизившись так, что можно было разглядеть каждую грань каждой звезды. Он невольно закрыл глаза и попытался сосредоточится на ощущениях. Предчувствие чего-то потрясающего огромного несбыточного выплеснулось наружу и заставило открыть глаза. Он стоял рядом с черной фигурой бандитки, и сердце стучало так, словно только что финишировал на марафоне.
- Мне это снится, - произнес, а может громко подумал мистер Спэнч, - такого не может быть по-настоящему.
Эль подняла голову и поля шляпы открыли её лицо. Бандитка смотрела на маршала задорно и одновременно с налетом грусти:
- Си, - наконец, донеслись до него то ли слова, то ли громкие мысли, - не быть по настоящему, порки ты сейчас спать. Проснуть! И мы вместе посмотреть на звезды.
Джонатан протянул руку, и Дьяболика осторожно коснулась пальцами в черной перчатке его ладони.
- Ты не знаешь, как это волнует, - пробормотал мистер Спэнч. - Я прикоснулся к Легенде.
К его разочарованию трогательность момента нарушила сама бандитка - она захихикала. Но, почти сразу став серьезной, вложила свою ладонь в руку маршала. Тот замер, ощутив сперва смертельный холод, а потом удивительное мягкое тепло, несмотря на перчатку Эль.
- Дышать, порфавор! - услыхал он и почувствовал, как пустеет ладонь -  Дьяболика убирала руку.
Сделав судорожный вдох - ох, как долго он оказывается этого не делал! Джонатан судорожно вцепился в ускользающие пальцы:
- Погоди! - успел выдавить он, прежде чем поперхнуться следующим глотком воздуха. Закашлявшись, мистер Спэнч опустился на колено и умоляюще взглянул снизу вверх.
Эль оставила свою ладонь в его руке, но едва заметно покачала головой:
- Проснуть сейчас, ахора!  - повторила она. - Сье-годня эстреллас гранде. Смотрь-еть по-настоящему, вместе.
Но маршал помотал головой:
- Нет, еще мгновение, пожалуйста! - горячо заговорил он, предчувствуя непоправимое. - Я боюсь, что больше никогда...
Секунду Эль позволила ему держать свою ладонь, потом бросила "Баста!" и, выдернув руку, в один шаг отступила в тень. Джонатан так и остался стоять преклонив колено, чувствуя как бесконечная печаль поднимается и вот уже вырывается наружу слезами.
Мистер Спэнч, федеральный маршал, зрелый самостоятельный мужчина, в возрасте "за тридцать"  проснулся в кровати и сотрясался всем телом, пытаясь остановить неудержимый поток рыданий. В памяти со всей отчетливостью вставали картины из детства, в которых маленький Джонатан испытывал горькую обиду, и слезы снова лились потоком. Наконец, он выдохнул и заставил себя подняться.
В темноте маршал нащупал коробок спичек и зажег свечу. Он хотел посмотреть на часы, но замер в изумлении - на столе возле уродливого, залитого воском, подсвечника темной кляксой чернела перчатка. Джонатан осторожно потянулся пальцами, со смешанным чувством отмечая её небольшой размер.
- Смотреть на звезды, - пробормотал он, сжимая в руках перчатку, - по настоящему...         

***

В очаге весело полыхал огонь, на крохотном столике стояли жестяные кружки, наполненные настоящим пульке. Рядом стояла тарелка с овощами, а главным блюдом был зажаренный кролик.
Эль и её двойник Ирма расположились на кожаном диване и, отдыхая после утомительного дня, ужинали. Утолив первый голод и откинувшись на подушки, девушки глядели как дым из очага поднимается к своду пещеры и исчезает в черном проеме дыры.
- Хотела у тебя спросить, - подала голос Ирма, - ты не против?
Эль скосила на нее глаза:
- Спрашивать, - разрешила она. - Хоть-еть знать о мире мье-ртвых?
Ирма удивленно подняла брови. Секунду она колебалась, но потом все же отрицательно мотнула головой:
- Вот ты! - рассмеялась она. - Да, я "хоть-еть" знать и о мире мертвых, но спросить хотела о другом. Шериф Дабс, Лу, его помощник,  маршал Спэнч, Каманданте Акунья, Головастик - они... ну, не хотят тебе смерти. Это как бы - любовь?
На секунду Дьяболика пронзила собеседницу коротким взглядом, потом подняла карие глаза к потолку и улыбнулась, став неуловимо похожей на кошку, объевшейся сметаной.
- Но, - сощурилась она, - это нь-е совсем есть амор. Ба говорит, это эмпатия. Я мочь её внушать оченно сильно. А еще я мочь снить.
- Мочь что? - не поняла Ирма.
- Прийтить во сне, - пояснила Эль. - Хотеть смотреть как это быть?
- Да, а... кому ты будешь "снить"?
Дьяболика поднялась и села на диване прямо:
- Это быть наш общий поклонник, - усмехнулась она, складывая ноги по-турецки, - сесть сюда, рядом и дать мне руку. Сейчас мы быть приснить!

Октябрь выдался дождливым, и вот уже который день холодный ветер гонял рябь по бесконечным лужам на асфальте. Тяжелые тучи, бескомпромиссно закрывшие небосвод, радости не добавляли. Улица казалась черной, пропитанной насквозь влагой.По дороге гнали чумазые автомобили. На лавочке стеклянного павильона автобусной остановки сидела темноволосая девушка в сером демисезонном пальто.Через плечо девушки на узком золотом ремешке висела небольшая дамская сумочка, размером чуть больше почтового конверта. Пожалуй, именно сумочка была единственным ярким пятном во всем пейзаже. Именно её и приметил невнятный молодой человек в грязной изодранной куртке неопределенно зеленого цвета и давно небритым лицом.
Надо отметить,что день стоял самый что не на есть рабочий, причем его уже вторая половина, так что все пенсионеры уже успели отходить по продуктовым, а служащие еще не начали. Другими словами, других прохожих на улице не было. Итак, наш небритый герой заприметил золотую сумочку, но действовать решил издалека. Сперва он рассматривал девушку, стоя у табачного киоска,  пользуясь тем, что павильон был прозрачным. Убедившись, что она одна, молодой человек, как стервятник, сделал круг, обойдя остановку, и не заметив препятствий, принялся действовать.
- Время не подскажите?
Девица продолжала сидеть с отрешенным выражением лица, словно не слышала вопроса. Небритый тип удивленно моргнул и только сейчас заметил беспроводные "яблочные" наушники. Это еще больше его воодушевило, и он защелкал пальцами перед носом жертвы:
- Алло, Хьюстон? Время, говорю, не подскажете?
Девица вздрогнула, и смерив приставалу взглядом, хотела отодвинутся в сторону, но тот сделал шаг вперед:
- Мне время надо! - повысил голос парень, а когда девушка вскинула левую руку, чтобы посмотреть на часы, схватил сумку и одним мощным резким движением сорвал её с плеча девицы.
Пользуясь замешательством, воришка рванул по улице, в сторону парка. Расчет был прост: среди кустов и деревьев не трудно затеряться. Проскочив ворота, он тут же свернул на боковую аллею, пробежал еще несколько шагов и сиганул в кусты, где запрыгал, словно заяц, сбивая гончих со следа. Проплутав по зарослям минут десять, парень рискнул остановиться и рассмотреть добычу.
Сумочка оказалась чрезвычайно дешевой и только издали выглядела дорого. Еще больше воришку разочаровало содержимое, а точнее - его отсутствие. Внутри не было вообще ничего, кроме прямоугольного фиолетового кусочка плотной бумаги с золотыми буквами.
"Hodie tibi, cras mihi".
Неизвестное всегда пугает, даже если выглядит безобидно. Странные витиеватые буквы, непонятные слова и уверенность, что они адресованы именно ему, заставили воришку вложить картонку обратно, а саму сумку спрятать запазуху.
Он выбрался из кустов и медленно пошел по аллее, пытаясь разобраться, что сейчас произошло. То самое нутро, которым человеку свойственно чуять всякие опасности, сейчас тряслось мелкой дрожью и било в набат. Но разум, не находил подвоха. Все было чисто, но предчувствие беды не покидало. Парень и сам не заметил, как ноги вынесли его из парка обратно к остановке. Улица по-прежнему была пуста,  а девица все так же сидела на скамейке в стекляшке.

- Илья Валерьевич, - внезапно произнесла девушка, когда он подошел к остановке.
- Я... вы обронили, - пробормотал сбитый с толку Илья, и достал из-за пазухи сумку. Но девушка отрицательно качнула головой:
- Оставьте. Вы так хотели обладать этой вещью, что имеете на неё право, - губы девицы чуть растянулись, вероятно, изображая улыбку.
- Там ничего не было, - продолжал лепетать Илья, - только странная надпись...
- Сегодня тебе, завтра мне, - девица снова стала серьезной, - это латынь. Вы знаете латынь? Мы разговариваем на ней там, - она неопределенно кивнула, - у себя.
Показав ладонью на место рядом, девица пригласила:
- Присядьте. Вам теперь некуда торопиться, а  автобус придет минут через пять.
- Автобус? - пробормотал Илья, и, подчинившись, сел рядом.
- Мой автобус, - кивнула незнакомка. - Я его жду.
- А я? - пролепетал Илья, разглядывая фиолетовую брошь на лацкане пальто собеседницы. Он был абсолютно уверен, что давеча её не было. Такую крупную вещь он не смог бы не заметить.
- А вы теперь обладаете прекрасной яркой вещью, - авторитетно произнесла девица,- и мечтаете о развязке.
- Мечтаю?
Илья замер, потому что незнакомка медленно повернула к нему лицо и вперилась взглядом. Две черных бездны разверзлись и поглотили мир. Но небытие продолжалось недолго, Илья снова ощутил себя сидящем на остановке.
- Моё имя Шелл, - представилась девица. Она уже отвернулась и  со скучающим видом глядела на рябые лужи. - Что делать с вами, я пока не знаю. Я просто жду автобус.
- В каком смысле - делать?
Шелл снова резиново улыбнулась:
- У людей есть желания, которые определяются через "хочу", - заговорила она. - Вы хотели сумку, это было желание и оно исполнилось.
- Я не хочу, - запротестовал Илья и снова попытался вручить сумку обратно, но Шелл протестующие подняла ладонь:
- Нет, нет, исполнившееся желание нельзя сделать неисполнившимся. Процесс необратим, как многие в этом мире. Как время, как фарш... - она снова улыбнулась.
- Как смерть? - подсказал Илья и не угадал. Шелл покачала головой:
- Вот как раз смерть не всегда является вечностью. Но, вернемся к желаниям. Итак, желание исполнилось и в результате вы обрели - мечту. То, что нельзя выразить через "хочу", но очень хочется.
Илья пожал плечами.
- У вас появилось предчувствие, - продолжила Шелл, - предчувствие чего-то неотвратимого и непоправимого. Вы стали об этом мечтать, поэтому вернулись.
Она снова повернула лицо к Илье, и тот невольно отодвинулся, ожидая нового погружения в омут. Но ничего не произошло, Шелл просто разглядывала его лицо.
- И что теперь? - не выдержал паузы Илья.
Шелл дернула плечами и поднялась:
- Я ждала автобус, а ваша участь... - она  замолчала, поправляя полы пальто, и после паузы закончила:
- Оставайтесь мечтателем, а потом увидимся.
К остановке подошел синий автобус и распахнул двери, Шелл легко вскочила на подножку:
- Когда?! - крикнул ей в спину Илья.
Девушка обернулась, но внезапно двери с шипением закрылись, отгородив её стеклянной стеной. Загудев мотором, автобус тронулся, оставляя Илью без ответа.

Помнить буквы, но не знать о звуках. В двух
Шагах от рассвета — в трёх секундах мечты.
Это я — ожидания яд. Это ты — переменчивый дух.
Это мы с тобой — образы, воображения маяки.

И плывут в водовороте —
Кто-то за, а кто-то против,
Слева, справа, центром и внизу,
Взглядом попадая в миг и суть.

Да, бумага стерпит, нервы — пронесут:
Это шоу и эту тризну. Этот суд.
И наступит очень скоро приговор —
Тишину разбавит краткий разговор.

Только языки вчера забыли звук.
Только голоса вчера забыли жест.
И танцует столб, и застыла ртуть:
Всем мечтам. По плоти. Скоро. Раздадут.

Звук забыть — и снова вспомнить звук,
Чтоб ребёнком плакать изнутри.
Вот тебе — мечты от чистых рук,
На руках без пыли от разрухи.

Скоро всё закончит странный час,
Скоро все расскажут — почему —
В этот первый не последний раз —
Буду я мечтать! Дрожью — как могу.