2.
Едва за Имами захлопнулась входная дверь, и закат, полыхающей за ней, погас, в комнате, где Паша тщательно притворялся спящим, скрипнула дверца большого платяного шкапа. Мальчик открыл глаза и сел на кровати.
- Кто здесь? – волшебным образом ему стало легко формулировать мысли, а самое главное – выражать их вслух.
Дверца приоткрылась чуть пошире, и на Пашу повеяло душным тошнотворным запахом. Как будто кто-то вытащил из морозилки фарш и забыл наделать из него котлет. А этот комочек все лежит и лежит на кухонном столе и уже начал шевелиться от поселившихся в нем мух. Паша зажал нос пальцами. Сердце бешено колотилось, но страшно ему не было. Наоборот – интересно. Он предвкушал увидеть страшное страшилище, которым иногда, не всерьез, нет, в шутку, мама пыталась приструнить расшалившегося Пашу.
Шлеп. Шлеп-шлеп. По полу зашлепали чьи-то неуверенные шаги. Паша натянул простыню повыше и нервно сглотнул.
-Маааальчик, ты не видел мою пипирку? – голос у чудовища был таким грустным, что Паше немедленно захотелось ему помочь. И почему, собственно, это должно быть чудище? Не факт, что добрые сказочные герои не могут плохо пахнуть.
Паша потянулся к настольной лампе, стоящей на прикроватной тумбочке, и щелкнул выключателем. Комнатка озарилась мягким приглушенным теплым светом. В центре освещенного участка, в луже чего-то непонятного, но на вид липкого и противного стоял человек. Ну как человек. Когда-то давно он был человеком, а теперь немного поистрепался. Как Пашин плюшевый заяц, которого он не выпускал из рук все свое детство. У него тоже от ветхости распоролся живот и оттуда посыпалась вата, одно ухо было оторвано и глаза недоставало. У незнакомца в животе была дырка, через которую Паша видел свои рубашки, аккуратно развешенные мамой в шкафу. Волос на голове было не очень много, а те, что оставались, выглядели так, будто этот человек очень давно не стригся. Кое-где он был вообще лысым. Кожа на лице потрескалась и даже лопнула. Паша видел такое, когда одна девочка на детской площадке упала с велосипеда, и с ревом побежала к своей маме, держась за рассечённую коленку. Но самое удивительное было то, что ниже пояса у человека было все совсем гладко. Как у игрушечного Кена. Паша отвел глаза. Мама говорила, что неприлично пристально рассматривать людей.
- Как тебя зовут? – Спросил мальчик.
- Шоооон, - ответил пришелец грубым, но очень печальным голосом.
- А меня – Паша. Я не брал твою пипирку, - честно ответил мальчик.
Шон совсем поник. Паше показалось, что он сейчас упадет на пол и растечется по нему зловонной лужицей.
- Погоди, хочешь, мы вместе поищем ее? – предложил Паша.
Шон поднял голову и с воодушевлением кивнул. Паша слез с кровати, и вместе со своим новым другом они принялись шарить по полу, заглядывать в шкаф. Но все было бесполезно.
- Слушай, Шон, - предложил мальчик, когда они, перевернув всю комнату, сидели на постели Паши и болтали ногами, - мне кажется, тебе нужна новая одежда! Если ты потерял свою пипирку, значит, она некрепко держалась, а если некрепко держалась пипирка, то может отвалиться и все остальное!
Шон с удивлением уставился на мальчика. Такое ему в голову не приходило. Ему давно туда ничего не приходило за исключением озерного семейства раков, повадившихся лакомиться остатками его мозгов.
В течение следующего получаса Паша одевал Шона, стараясь упаковать его чресла так, чтобы больше ничего не потерялось. На голову зомби была водружена кепка с изображением синего трактора.
- У тебя немного треснула голова, - пояснил Паша, - люди обычно не ходят по улицам с таким.
Шон послушно подставил макушку. Мальчик пожертвовал Шону свою любимую клетчатую рубашку. Пока они натягивали на полусгнившую плоть джинсовые шорты, коленные суставы хрустнули и вывернулись неестественным образом назад. Шон вскочил и запрыгал по комнате, как гигантский зловонный кузнечик. Он смешно подкидывал вверх руки, мычал какой-то задорный мотив и строил смешные рожи. Паша захохотал. Шон захихикал начал скакать еще уморительнее.
В коридоре послышались поспешные мамины шаги, она тихонько постучала в дверь.
- Паша, у тебе все хорошо?
Шон, шмыгнувший под кровать, тихонько подтянул к себе ногу, так, чтобы пальцы не попадали в круг света, а притворяющийся спящим Паша что-то сонно пробубнил и повернулся на другой бок.
- Что ж за вонь такая, - прошептала мама, - больше никакой шаурмы на ночь.
Она на цыпочках вышла из комнаты, а новоиспеченные друзья прыснули со смеху. Посоветовавшись, они решили, что для целостности конечностей на ноги Шону нужно надеть мамины колготки. Простых телесного цвета они не обнаружили, поэтому, вернув коленям правильное положение, натянули черные в сеточку. На руки, во избежание утери пальцев, надели бархатные перчатки благородного оттенка марсала.
- И вот еще, - Паша сбегал в уборную и принес флакон с надписью «Хвойный. Освежитель воздуха», - ты хороший человек, но пахнет от тебя плохо.
Он оросил Шона со всех сторон, так что теперь стало похоже, что кусочек протухшего фарша долго лежал на опушке хвойного леса.
