Каждое утро, отправляясь на работу, Юля невольно замедляла шаг возле небольшой пекарни, уютно примостившейся между прачечной самообслуживания и зоомагазином. И дело было вовсе не в божественных ароматах корицы и ванили, витавших в воздухе. Юле не давало покоя небольшое оконце в кухне этой пекарни. Девушка замирала, едва завидев две сильные мужские руки с восхитительной нежностью и решительной силой разминавшие упругое податливое тесто. Юле казалось, что эти руки танцевали, вытворяя с пластичным материалом совершенно невообразимые штуки. Вначале они ласково поглаживали растекающуюся от наслаждения опару, нежно подпыляли ее мукой, собирали, придавая округлость. Затем внезапно темп действий менялся. Руки, уже изрядно перепачканные мукой, резкими уверенными движениями отделяли небольшие комочки, вертели их, обминали гибкими пальцами, формировали небольшие пухлые жгуты, деликатно раскатывали их по столу и ловко сворачивали в изумительные пышные булочки. Потом руки на несколько секунд исчезали, а на булочки низвергались сахар, лимонная цедра, шоколадные капли и что-то еще невероятно соблазнительное, и наверняка очень вкусное. У Юли начинала кружиться голова, подкашивались ноги, а на работу она неизменно опаздывала. Прибегала в офис с бешено колотящимся сердцем, горящими глазами и полыхающими щеками, не глядя по сторонам, прошмыгивала мимо коллег на свое место, доставала из сумочки унылый бутерброд с листом салата и ломтиком низкокалорийного сыра и весь оставшийся день мечтала о сладкой сдобной булочке и сильных мужских руках.
Однажды коварное октябрьское утро преподнесло Юле сюрприз. Едва она притормозила у заветного окошка, предвкушая ежедневную порцию своего запретного удовольствия, как хлынул дождь. Юля на секунду замерла от неожиданности, а потом, взлетев по трем ступенькам крохотного крыльца, рванула на себя дверь, расположенную рядом с окошком пекарни. В тесном коридоре было темно, Юля тряхнула намокшими волосами и направилась на свет, струящийся из-за приоткрытой двери. Это была кухня. Та самая! Сверкающие поверхности столов, замысловатые миксеры, таинственно поблескивающие духовки. Ряды шкафчиков с благоухающими специями, мукой и разноцветными баночками с вареньем. Как часто Юля представляла себе это таинственное манящее место. Она провела пальцем по краешку расписной керамической чаши, ощущая, как от тепла ее рук прохладная поверхность начинает немного согреваться. Но где же таинственный пекарь?
В ту же секунду дверь кухни распахнулась и на пороге возник Он. Юля не сомневалась. Это мог быть только Он. Закатанные до локтей рукава на белом халате, такая же белоснежная шапочка на голове. Под шапочкой копна черных вьющихся волос. И карие глаза, прожигающие Юлю насквозь.
- Девушка, - произнес незнакомец с очаровательным южным акцентом, - я...
- Итальянец, - прошептала Юля и без раздумий бросилась к мужчине своей мечты.
Что-то грохнуло и рассыпалось с металлическим звоном по кафельному полу. Но эти двое не обратили внимания шум. Вся вселенная теперь заключалась в их прильнувших друг к другу молодых телах, смелых прикосновениях, в их неистовом порыве и жарких поцелуях.
- О мой, сладкий, - бормотала Юля, поглаживая щеки мужчины, покрытые трехдневной щетиной.
- О моя драгоценная, - вторил ей мужчина, крепко стискивая девушку в объятиях.
Шапочка улетела в раковину, за ней последовал белоснежный халат, жалобно треснув на прощанье разодранной тканью и отсалютовав дробью ссыпавшихся на пол вырванных с мясом пуговиц. Под халатом скрывалось мускулистое загорелое и восхитительно волосатое в нужных местах тело. Юля прикрыла глаза, застонала от сладкого предчувствия и дернула молнию на джинсах.
Мужчина, покрывая поцелуями Юлину шею и волосы, уверенными действиями освободил девушку от жакета, блузки, ловко справился с застежками на бюстгальтере и застыл, залюбовавшись сочными девичьими грудями. Он присел на корточки, стягивая с Юли юбку и прильнул губами к ее набухшему от вожделения соску. Его левая рука уверенно накрыла правую грудь девушки.
Юля закусила губу, чувствуя небывалый жар, поднимающийся откуда-то снизу, из самых потаенных уголков ее души. Что-то звериное, природное, неизвестное доселе ей самой заставило девушку протяжно застонать от удовольствия. Юлины руки перебирали жесткие волосы пекаря, а мысли блуждали где-то среди непристойных девичьих грез.
Покрывая пламенными поцелуями Юлину шею, губы, щеки, незнакомец приподнял девушку и усадил на хромированный стол. Она едва ощутила холодное металлическое прикосновение к своим обнаженным ягодицам, полностью поглощённая огнем, пылающим у нее внутри.  Наконец девушке удалось освободить мужчину от тесных джинсов и ее взору предстало поразительное зрелище. Вздыбленный конь! Нет! Победоносно воздетое к небу копье! Нет! Юля не могла подобрать подобающего эпитета мощному агрегату мужчины, готовому немедленно ринуться в бой.
- О, мой дорогой, - прошептала Юля, притягивая к себе горячие бедра любовника.
Он пробормотал ей на ухо что-то на итальянском и бесцеремонно ворвался в ее истекающее соком лоно.
- Ах, - только и успела воскликнуть пораженная натиском неуемного желания Юля, как волшебство закончилось.
Мужчина отстранился. Пряча глаза, натянул спущенные джинсы, и отвернулся.
Юля в задумчивости отыскала свое белье, одежду, подобрала сумочку, и, подтягивая на ходу чулки и раздумывая о невероятной силе вспыхнувшей между ними страсти, тихонько вышла в коридор, больно запнувшись за большой гаечный ключ, валявшийся на полу возле распахнутого ящика с инструментами.
Нужно ли говорить о том, что рабочие вопросы, поставленные руководством в этот день перед девушкой, остались нерешенными? Она не могла сосредоточиться на таблицах экселя, бездумно хлопала ресницами на планерке, заказала на обед калорийную и очень неполезную сардельку, а в соцветиях отварной брокколи ей чудились прекрасные кудри незнакомца.
Ночью ей приснилось, как таинственный любовник, оседлав белого коня, подъезжает к ее подъезду, забрасывает двор миллионом алых роз, хватает Юлю за руку и ведет прямиком в ЗАГС, оттуда - на теплоход, везущий их в свадебное путешествие.
Юля проснулась задолго до рассвета, приняла душ, тщательно уложила волосы, нанесла неуловимый, но придающий лицу томность макияж, и направилась в пекарню.
Волшебные руки уже порхали над тестом. Юлино сердце затрепетало. Девушка отворила знакомую дверь. Возле хромированного стола с булочками спиной к Юле стоял пекарь. Очень полный низенький мужчина. Он обернулся, и Юлино сердце сжалось. Те же красивые руки, перепачканные мукой, но на вид ему было около пятидесяти лет. Абсолютно лысый, с недовольной миной на обрюзгшем лице.
- Девушка, подождите в торговом зале. Первая партия будет через десять минут. Один день всего не работали же.
Видя изумление в Юлиных глазах, пекарь добавил немного дружелюбнее.
- Вчера канализация с утра засорилась, вызвал мастера, а он ни бе, ни ме по-русски, лопочет что-то на своем таджикском. Кафель на полу расколотил своими инструментами. Непутевый какой-то.
Юля почувствовала, как ее сердце предательски остановилось, замерло где-то в горле. Вся она обмерла, похолодела и тихонько сползла на пол. Туда, где по белоснежному кафелю змеилась большая трещина от рухнувшего в порыве жаркой итальянской страсти ящика с сантехническими инструментами.

Ни журавля, ни синицы

На её белой нежной коже, местами слегка очаровательно раскрасневшейся, выступила испарина, по телу прошло несколько волн, выгибая спину и приподнимая бедра, она отстранилась от его настойчивых губ, а затем вся сжалась, подтягивая колени к животу и обхватывая их руками.
— Подожди... подожди..., — еле слышно слетело с уст, — сейчас...пару секунд...
Яр лежал чуть ниже, довольным шаловливым котом наблюдая за танцем тела возлюбленной. Ему нравилось смотреть, как она отзывается на его ласки. Яна продолжала слегка вздрагивать. Ярослав перекатился по кровати, оказываясь лицом к лицу с любимой, слегка приподнялся на локтях, поцеловал Яну в ушко, потом в щечку, и, чтобы она не успела остановить, сразу прильнул к губам. Долгий поцелуй снова раскрыл девушку, как цветок на солнце, она развернулась и глазами позвала Яра войти.

Яр смотрел в очаровательные глаза, искрящиеся космосом, её космосом, и настолько увлекался полетом, что начинал двигаться быстрее, но Яна нежно шептала ему: "Не торопись", и он сразу же переставал торопиться. Ему нравилось быть в ней, ему хотелось быть в любимой дольше и дольше. И Яна, словно подбадривая его в это, снова еле слышно шептала: "Мой Яр", и обнимала крепко руками, совсем чуть-чуть впиваясь ноготочками. А затем прижимала к себе ножками, словно обхватывая всей собой. И он чувствовал как бьется её сердце. Чувствовал во всех местах, какими она касалась его. Сердце пульсировало везде. В кончиках ее пальцев на его спине. В ее груди плотно прижатой к нему. В ее животике. И внутри нее. Иногда она просила его остановиться, и Яр с удовольствием замирал, еще сильнее ощущая биение любимого сердца.

***

Их встреча произошла странным волшебным образом. Ранним утром Ярослав по обыкновению открыл окно, запустить утренний осенний воздух, и замер от удивления, обнаружив за окном непривычную картину. Вместо загородного пустыря с полоской деревьев, он увидел дорогу с автобусной остановкой, за ней ряд двухэтажных домишек, церквуху, а на заднем плане высотки. Подумав, что сон продолжается, Яр крепко зажмурился, а потом опять открыл глаза, такая процедура помогала ему проснуться или поменять сон на другой, но не на этот раз, все осталось как и было. Пожмурившись еще несколько раз, но ничего другого не добившись, Ярослав досконально оглядел комнату, а потом и квартиру полностью. Всё располагалось на своих местах и ничего подозрительно лишнего не выявилось. Так он постоянно проверял сны, где вроде в привычной обстановке, всегда обнаруживались посторонние предметы.

Яр вернулся к окну. К остановке шла девушка, сразу же приковавшая его взгляд настолько, что ему захотелось выскочить к ней навстречу. Быстро нацепив на себя первую попавшуюся одежду, Ярослав бросился к двери и мигом вылетел на улицу, благо жил на первом этаже. Улица принесла разочарование, никакой остановки, а тем более девушки и других людей, пустырь пустырем с жиденьким рядком деревьев. Осмотревшись, Яр метнулся обратно в квартиру. За окном был тот незнакомый город, только девушка уже видимо уехала на автобусе, потому что остановка пустовала.

Ярослав высунулся из окна по пояс, но ничего толком не разглядев, решил спрыгнуть на улицу целиком. Обернувшись, он увидел перед собой трехэтажку, совсем не похожую на девятиэтажную панельку, в которой жил. Ощущения были странными, словно он попал в кино. Прогулявшись буквально в нескольких метрах от дома, он с опаской заглянул в окно, боясь, что там все изменилось и он не попадет обратно к себе. Облегченно выдохнув, он забрался в собственную квартиру. Поставил чайник и пошел умываться.
Подойдя с чашкой чая к открытому окну, Ярослав расстроился, пустырь был на месте.

Следующим утром он проснулся раньше обычного и с нетерпением подскочил к окну. Улыбка расплылась по лицу, остановка с людьми и вид на чужой город оказались за стеклом. Яр глянул на часы, почти то же время, что и вчера. Он увидел ее издалека. Заранее подготовленная одежда лежала на подоконнике.
Его словно магнитом тянуло к ней. Яр побежал через дорогу, чуть не попав под машину и спиной выслушав про себя оскорбления. Они его не волновали сейчас. Соображая на ходу с чего начать разговор, Яр не придумал ничего лучше, как выпалить:
— Какого цвета у меня глаза? — перегородив девушке дорогу и заглядывая в ее глаза, тут же поражаясь их глубокому небесному цвету.
Она немного опешила, отстранилась от его слишком приблизившегося лица и усмехнулась мягким глубоким голосом:
— Странный способ для знакомства. Зеленые. Дальше что?
— Ярослав.
— Поздравляю. У меня автобус.
Девушка отодвинула его рукой и пошла дальше, оставив замешкавшегося Яра на тропинке.
Несколько следующих дней успехом не увенчались, лишь кроме того, что Яр узнал имя — Яна.
Он как обезумевший ждал её у установки каждое утро, но дальше пары фраз дело не шло, Яна уезжала на автобусе на работу, хотя каждый раз улыбалась, завидев его на привычном месте, и уже стала махать издалека рукой.
Переменилось всё однажды и внезапно. Яр решился сказать то, что давно просилось с языка.
— Я полюбил тебя с той первой встречи, когда заглянул в твои глаза, — взял он её ладонь в свою, чего не делал ранее.
— Какая у тебя теплая рука, — тихо и ласково произнесла Яна.
Яр увидел как в её глазах истаяла грустинка, которую он всё чаще примечал последнее время, и они словно вспыхнули новым светом, притягивая его еще больше. Под пальцами он неожиданно почувствовал на ее правой руке кольцо, не замеченное ранее, но уже не захотел оставливаться в желании поцеловать, а Яна не отказалась от поцелуя.

***

— А помнишь как мы стояли с тобой под солнцем на поляне? — Яна любила порой вспоминать то что и было не очень давно, но ей будто необходимо было знать, помнит ли это Яр.
А он помнил, помнил всё что было связано с ней.
— Помню, Янюшка, помню. Помню, как мы шли в ту пургу, когда ты хотела показать мне одно место, куда обожала ходить в детстве. Помню, как резко подул ветер, когда мы впервые поцеловались. Помню, как мы шли, шурша листьями, ты меня остановила и мы стали целоваться, а потом лезли через какие-то ворота. В твоих глазах и во всей тебе ощущалось тогда огромное счастье, что мне было хорошо от этого. С тобой рядом можно всегда оставаться юным, потому что ты сама такая. Помню и мандариновые капельки на твоей груди.
— А что еще ты помнишь о нас? — спросила Яна, словно Яр забыл что-то важное.
— Помню, как ты однажды собиралась, — улыбнулся Яр с хитринкой, полулежа на кровати и опираясь на локоть. — Ты ходила подбирала свои вещи, раскиданные мной по всему номеру, в расстегнутом халате и одних чулочках. И проходила мимо меня. И я не удержался, поднял тебя, а потом опустил на стол. И как ты была хороша на столе.
Яна игриво толкнула его в плечо, Яр потерял опору и оказался на спине, а она сразу забралась на него.

***
Всё закончилось также неожиданно как и началось. В одно утро пейзаж за окном не порадовал знакомой остановкой. И не показывал ее больше никогда. Яна осталась где-то там, в своем городе, они всегда расставались с ней вечером, это было ее условие, причиной которого являлось кольцо на безымянном пальце правой руки. Причем Яр, в круговороте любви и чувств к ней, настолько был поглощен эмоциями, что за все время не узнал, в каком городе живет его любовь.

С разодранным вклочья сердцем он каждое утро подходил в ожидании к окну, которое теперь задергивал шторой, и с огромным огорчением обнаруживал назойливый ненавистный пустырь.
Каждый вечер он говорил в темнеющее окно примерно одно и тоже, надеясь, что это поможет:
— Янюшка, ты как была для меня радостью и счастьем, так и остаешься ими. Помню искрящиеся глаза, смотрящие на меня с любовью. Помню. Не хочу терять тебя! Не хочу отпускать тебя! Не желаю вычеркивать из своей жизни! Потому что ты глубоко-глубоко в моей душе. Хоть уже и столько времени прошло, не было ни одного дня за это время, чтобы не подумал о тебе. Подумал, улыбнулся, вспоминая твою чудесную улыбку. Вспоминая, как приятно крепко прижать тебя к себе и носом в твои волосы. Или щекой к щеке. Смотреть в глаза, твои чудесно-волшебные глаза. Мне ни с кем не было так хорошо как с тобой.

***
В очередное утро Яр молча оделся, взял дорожную сумку и вышел из дома, искать, что потерял.