Часть 2
Старый ЛиАЗ всеми внутренностями громыхал по заледенелой дороге, молодецки подпрыгивая на накатанных снеговых шишках. Пассажиров в холодном салоне было совсем немного, но почти все поголовно сидели нахохлившись, судорожно цепляясь за поручни на спинках впереди стоявших сидений. Среди припозднившихся людей выделялись трое. Парочка подростков на задней площадке развлекалась самопроизвольными прыжками, когда автобус подбрасывало на ухабах. Парень был повыше ростом, и почти каждый раз бился тарбаганьей шапкой в потолок. Девушка же в прыжке до потолка не доставала, но зато повизгивала и заливалась совсем не зимним колокольчиком. От вида третьего человека пассажиры либо крутили пальцем у виска, либо любовались засмотренными до дыр видами за окном. Но все, как один, старались не встречаться взглядами со странным незнакомцем. Глубокие, угольно-черные глаза смотрели будто сквозь тебя, обнажая самые потаенные уголки души. Смотрели в самую суть. Может поэтому пассажиров брала оторопь и они старались поскорее отвести глаза. Высокий, худой человек с длинной окладистой бородой, одетый совсем не по сезону сидел, скрестив руки на груди. И казалось, автобусная тряска его совсем не касалась.
Тем временем старенький ЛиАЗ заскрежетал тормозными колодками и остановился у последнего фонаря. Казалось, его макушка, придавленная белой шапкой согнула старикана в обшелупившейся серебрянке в три погибели. Фонарь подслеповато щурился желтым глазом, смаргивая залетающие в плафон снежинки.
- Остановка "Проспект коммунизма"! - проорал водитель и, глядя в зеркало на вялошевелящихся пассажиров, продублировал, - Приехали! Конечная!
Натоптанная тысячью ног тропинка Проспекта коммунизма уводила в сгущавшуюся темноту несусветовского вечера. Снегопад усилился. Снежная крупка на глазах оборачивалась хлопьями, словно стеснялась, стараясь поскорее скрыть так и не выполненные торжественные обещания с прожектами прошедших перестроечных времен. Сквозь снежную шаль-паутинку еще виднелись приземистые домики частного сектора всеми забытого городка. Дома и домишки лепились друг к другу, словно куры в прохладном курятнике. Одинаково одетые в кургузые шубы и шапки, они квохтали скрипом дверей, изредка потрескиванием норовивших завалиться прясел. Кто-то спал, а кто-то говорил светом глаз-окошек, что нет. Там-сям топились печи, хрустел под ногами обитателей снег. В общем, одноэтажная городская окраина жила потихоньку своей деревенской жизнью.
Странный человек из автобуса огляделся по сторонам. Он поднял воротник длинного плаща, натянул поглубже шляпу и, сунув руки в карманы, шагнул по Проспекту в уже спустившуюся на Несусветовск ночь. Руки в карманах нащупали две не тающие округлые ледышки. Они все также были холодными, эти две так и не родившиеся звезды, какими их дала ему Мать, когда собирала всех в последний раз.
(продолжение следует)
Отредактировано Диана Б. (2024-12-05 12:23:30)
Не надо!
