Южные крови выстрелили в Руслане молодой шерстяной порослью рано, лет в десять. А лет в одиннадцать добавили проблем в виде жгучего интереса к противоположному полу. Причем, лишенные половых признаков, ровесницы его не волновали, ширинка лопалась от двух сантиметров ног выше колена, открывающихся в скромном разрезе юбки у учительницы по математике. Она снилась ему ночами - этот крохотный треугольник ткани, разрезанный пополам, склада под коленкой. Он теоретически знал что находится выше, но почему-то не фантазировал, ему хватало этого треугольника.
Просыпался утром с красным от стыда лицом и злой на весь свет. Мама смотрела на него робко, ожидая агрессии на любой свой вопрос, не понимая что с ним происходит. А он в состоянии сжатой причины даже не представлял себе, что мама может иметь какое-то отношение  и знание о таком новом и неизведанном для него.
С отцом они виделись редко. Обида за развод боролась внутри Руслана с любовью к нему и восхищением, не позволяя доверять и спрашивать.
Ему было четырнадцать, когда все произошло и все не оправдало надежд, но потом стало восприниматься как самое лучшее.
За поведение его выгнали с урока, и лупя себя портфелем по ногам, он побрел к остановке автобуса. Не доходя до дороги, он увидел старшеклассницу. Ее лицо его отталкивало, но выпуклые прелести манили. Разница в возрасте в два года рушила любые мечты, но тем ни менее он буркнул:
-Привет!
Дива покосилась на него с высоты роста и возраста. Кто же знал, что случится чудо?
Папин мерседес, единственный в городе, подъехал к бордюру:
-Как дела? Ты домой? Подвезти?
Руслан застеснялся, отступил на шаг,  нечаянно посмотрел на старшеклассницу. Недоступная даже в мечтах дива смотрела на папу с искренним интересом, моментально женским чутьем выделив мерседес и золотую цепь на шее у папы. Отец тоже оценил, хмыкнул:
-Твоя девушка?
Старшеклассница заулыбалась.
-Садитесь, подвезу. А вам куда?
В кожаном салоне на заднем сидении девушка задышала Руслану в ушко:
-У меня предки до шести на работе. Поедем ко мне?
Руслан молча кивнул, она назвала адрес.
Добрый папка благословил их шампанским из багажника.
Старшеклассница взяла Руслана за руку. В подъезде спросила:
-Как тебя зовут? Я - Нина.
В лифте воняло, дверь в квартиру Нины была обита коричневым дерматином. Переступив порог, Руслан потерял все стеснение. Будто отец со всем его опытом и сарказмом с ним щедро поделился.
Нина убежала на кухню звенеть посудой.
Огляделся. Открыл дверь в комнату. Оказалась спальня. В глаза бросились шерстяные носки на полу у кровати.

Нина тронула его за локоть:
-Не туда. Моя комната - там.
Весь переполненный отцовской силой, Руслан прошел по коридору и остановился у окна.
Нина села на тахту полутороспалку.
Он стал выше ее. Подошел, поцеловал в рот, изумился червячку языка, но быстро включился в игру.
Нина оттолкнула его и протянула шампанское:
-Открой.
Вертя пробку, он слушал:
-А это папа был твой? Он бандит? Рынок его?
Кивал, хмыкал, а сам примерялся, как уложить ее красиво, как в кино.
Она еще все болтала. Он наклонился, чтоб поцеловать, но она будто не заметила, сложила ножки иксом, кинула лицо в стакан с шампанским.
-В рот возьми! - он сказал, будто выплюнул.
Она подняла глаза, и это запрокинутое лицо позволило ему все. Он притянул ее голову к ширинке. Она расстегнула, достала член. Холод ладони чуть не смешал карты, яйца позорно попытались втянутся в подбрюшье.
Но горячий язык скользнул по головке члена и Руслан улетел. Весь сосредоточившись на одном органе, он насаживал Нинину голову. Она всхлипывала. Он сжимал стакан с неотпитым шампанским все сильнее, пока скользил весь мокрый с тягучей смазкой внутрь горла, спотыкаясь о зубы и небо, стремясь глубже - в горло.
Кончал не веря, весь содрогаясь. Заспешил домой. Нина с ее замазанными прыщами, челкой-начесом стала ему противной. Он бежал. Позорно.
-Мы же еще увидимся завтра?
-Что? Да! Конечно!
До дома было всего две остановки на автобусе. Вошел в подъезд, вспомнил, и опять накатило желание.
Дома ушел спать пораньше, лег, смаковал воспоминания, подрочил. Утром напугал маму своим довольным видом.

Нина стала его секретом.
В школе они даже не здоровались. Но после школы... Встретившись взглядом, синхронно садились в один автобус. Две остановки Руслан умирал, глядя на ее запястье, устремленное вверх, кисть руки обнявшей поручень.
Комната ждала их все той же полутороспалкой. Нина ложилась на спину одетой. Он подходил и стоя, наклонившись вел рукой от ее лица по одежде до колен. Пара таких движений и Нина уже дышала прерывисто и изгибалась, подставляя свое мокрое, сокровенное.
Руслан уже знал трещинки ее розовых сосков. Он уже знал, как погладить и как покрутить,  чтоб она менялась в лице, выдыхала душно: «Еще!», сучила ногами и рвалась к ширинке, требовала, изнемогая.
Он наклонялся к шее, целовал за ушком, спускался ниже. Она дышала как собака быстро и тяжело. Он спускался к груди... и ниже - животик, облизнуть по кругу пупок, и еще ниже - туда, где розовое, влажное, горячее, зовущее. Кончиком языка попробовать и ворваться всем ртом , втягивать в себя, глядеть на ее пот на лбу и кривой рот.
И только, когда она начинала вся ходить волнами, он расстегивал джинсы и такой же склизкий и мокрый нырял в нее. Хватало несколько фрикций, чтоб он соединялся с ней полностью.
Кончали вместе, крича и завывая.

На выпускном Нины Руслан принес нож. Он был уверен, что Нина достойна самого лучшего, а не не пойми чего. Темное разлилось в нем - ревность.
Она вышла со школы в длинном платье. С ней парень из параллельного. Вцепился в нее губами. Руслана передернуло:
-Не так же надо.
Нина отпрянула от парня. 
Руслан пошел домой успокоенный .
Прошла еще пара лет. Нина устроилась работать в киоск, Руслан учился. Но вся их эта обычная жизнь сводилась к их общему секрету. В тринадцать тридцать у него начинало жечь пах, а она бежала с работы, чтоб успеть помыться.
Он выучил все ее дырки и впадинки.
Он мог просто посмотреть на нее и она начинала дышать как собака, текла, умирала от предвкушения.
На его выпускной она не пошла. Пошла в клуб. Танцевала и все время проверяла телефон. Он не звонил.
Еще пара лет.
-Нин, я женюсь. Папиного коллеги дочка.
Смотрела на него и понимала, что умирает. Что не будет больше поцелуя за ушком в тайное место. Ничего больше с ним не будет.
-Давай друзьями останемся! - Руслан давно ее перерос, но сейчас Нина сидела на тахте, лицо повернуто снизу вверх.
Может быть, ему даже стало больно и жалко. Но сто процентов, увидя эти глаза...

-В рот возьмешь?
Ее пальцы спотыкались о замок на джинсах. Нижняя губа расслаблена, по ней скользит член, верхняя напряжена.
-Хочу! - выдыхает Нина. Руслан не слышит. Он весь в моменте. Ему все по хуй. Страница перевернута, почему бы не насладиться сопротивляющейся гортанью.