Валера, покачиваясь на непослушных ногах, выбрался из ночного клуба и с наслаждением вдохнул обступившую его жаркую июльскую полночь. Остро пахло мокрой после дождя землей, свежей травой и чем-то еще упоительным, таинственным и сказочным. Он задрал голову, будто сверяя путь до дома со звёздами, и шагнул на тропинку, ведущую вглубь парка.
Внезапно перед его глазами калейдоскопом мелькнули стволы берез, закружились кусты пионов, и Валера рухнул на влажный гравий дорожки.
- Ква-ква, - послышалось неподалеку.
Валера открыл глаза – на земле перед ним сидела лягушка.
- Принцесса что ль, вот свезло, так свезло, - хохотнул Валера, сгреб пятерней лягушку и из всех сил чмокнул в прохладный скользкий приоткрытый рот.
- Просыпайся, спаситель мой, - проворковал женский голосок, вырывая Валеру из объятий тяжелого сна, - поехали, отвезу в среду твоего природного существования.
Валера хотел ответить прекрасной незнакомке, склонившейся над ним, спросить кто она такая, и как он умудрился подцепить такую красотку, но не смог, из его пересохшего горла вырвалось лишь жалкое и невразумительное: «Кваааа».
- А не надо мыслить шаблонами, родной, не та это сказка, не та, и финал у нее подраматичнее будет, - девушка протянула к Валере тонкие пальцы и пребольно ухватила его за пупырчатые зеленые бока.

- С вами снова я, Маша Тихомирова, и в нашей студии Петров Иван Павлович - тот самый очевидец, который чудом уцелел после взрыва на N-ской улице.
В студии за круглым белым столом две фигуры: ведущая, молоденькая брюнетка с острым  носиком и умненькими глазками, и седой старик по-военному статный и сухой.
- Расскажите нам, Иван Павлович, как же так произошло, что из всего подъезда трехэтажного дома остались только вы? - ведущая вытягивает шею в сторону старика, глазки её становятся шире и требовательней, а на лице смесь восторга и соболезнования.
- Дык спал я, когда бабахнуло, а затем выскочил, меня сразу камнями присыпало, как в сороковом в окопе, - он говорит медленно, подбирая слова, лицо полностью в объектив: суровое, брови белыми кустами, губы скреплены морщин скрепками так сильно, что слова прорываются будто насильно. Но время на эту новость заканчивается, и Маша Тихомирова  его прерывает, и теперь её нежно-розовое лицо во весь экран:
- Мэрия нашего города уже предложила нашему дорогому Ивану Павловичу квартиру в новостройке взамен разрушенной и выделила деньги на все необходимое! Это ли не счастливый случай?! - от оптимизма ведущей можно прикуривать.
Камера чуть отъезжает, берет их лица вместе для заключительного слова, старик кивает, кивает Маша Тихомирова:
- Счастливый случай может быть был бы для Витальки с первой квартиры, которому одиннадцать было, и он все велик свой на площадке ставил, если бы его футболку с надписью Месси, дыбом от крови стоящую, я б у подъезда не подобрал,- говорит старик спокойно, но чуткая камера видит в нем искренность и придвигается ближе, - или может для Аллки, которая родила вчера с люлькой полной фарша на арматуре повисшей, или  может для Дуни собачницы-она рыхлая большая вся в шрапнели от собачих мисок валялась,  или семье грузин с третьего с их шашлыками летом по субботам для всего дома, - старик сглотнул слюну,- для всех этих разных, невыносимых, добрых, любимых соседей, которые звали меня: «Палыч» ?
Старик сух и прям, только глаза-колодцы:
- Мне то что, я один!
- Не могу, пожалуйста-не снимай!- кричит ведущая, бежит, её тошнит, она прижимает руку к лицу все такая же остроносая и с умненькими глазками.
Начинается реклама.

Лиза медленно, почти на цыпочках шла по темному коридору к свету, который необыкновенно манил, он жил, он пульсировал, словно дышал! Вступив в освещенное пространство, она уткнулась на инструкцию для душ, стендом висящую на стене и украшенную яркими иллюстрациями. Лиза шарахнулась в сторону, осознание её положения тут же ослепило её яркой вспышкой, она затравленно осмотрелась, комната была уютная, обставленная мебелью, горшками с цветами, и среди зелени стоял стол, за которым сидела миловидная брюнетка в темных очках, и она поманила Лизу пальцем.
- Пожалуйста, не надо! – воскликнула Лиза и сложила руки умоляюще на груди, чем вызвала неодобрительный взгляд брюнетки, - пожалуйста, - простонала девушка, убирая руки за спину, но её руки оказались теперь лишним атрибутом, им словно не было места.
Строгая улыбка брюнетки добавила дрожи Лизе, яркие губы её разомкнулись, приковав к себе взор девушки:
- Добро пожаловать, о чем вы просите?
- Я хочу ещё пожить, я же ничего не успела ещё, я же… - Лиза рухнула на колени, слова превратились в ком и застряли удушающе в её горле, она лишь протянула в мольбе руки к брюнетке, в её взгляде застыла обреченность.
Гримаса удовольствия мелькнула на лице брюнетки, она переложила листок на столе:
- Елизавета, вам сегодня несказанно повезло, вы можете вернуться, но, - брюнетка пронзила взглядом поверх очков, - вам придется жить в теле Любови Успенской. И договор вами уже подписан.
Стон разрезал тишину в комнате, Лиза обмякла на полу, закрыла глаза: - убейте меня.