Работа №1
Король и его марионетка
Когда-то давным-давно правил на земле монарх, прославленный и могучий. И была у него фаворитка, которая исполняла любую королевскую прихоть. По сути, эта фаворитка была марионеткой короля, служа лишь Его Величеству.
За её преданность и покорность король позволял ей говорить ему многое, что было не позволено никому из остальных придворных.
Однажды случилось так, что совет фаворитки оказался государю весьма полезен. И ещё, и ещё...
Король к ней прислушивался, следовал её советам и постепенно сам начал обращаться с просьбами помочь в той или иной сложной ситуации
И вот уже марионетка короля не советует, а в основном указывает и приказывает королю.
Бразды правления государством постепенно переходили в руки королевской хитрой любовницы. А та, ощутив вкус власти, полностью преобразилась.
Из покорной марионетки фаворитка превратилась в неуправляемую марионетку, а потом и в кукловода, дёргающего за ниточки не только короля, но и всю его свиту.
Время продолжает свой ход и уже не король, а его марионетка правит государством, заставляя всех плясать под свою дудку. Никто не в силах противостоять её коварным замыслам, ведь она знает все потаённые мысли и слабости короля и благодаря этому безраздельно властвует не только над Его Величеством, но и над всеми придворными.
Король же, некогда всевластный повелитель, теперь лишь жалкая марионетка в руках своей любовницы.
Работа №2
Они трахались, как кролики. Во время передышки Лида спросила его:
- Ты сделаешь это? Разведёшься с ней? Ради нашего ребёнка? – она положила его руку на свой живот, чтобы получить нужный ответ.
- Да.
Больше она его никогда не видела.
Работа №3
В старом, запыленном театре, где пахло плесенью и забытыми спектаклями, жила марионетка по имени Филипп. Он был изящным, с точёными чертами лица, одетым в бархатный костюм с вышивкой из золотых нитей. Его пальцы, тонкие и гибкие, всегда были готовы к новому представлению. Но уже много лет Филипп не чувствовал прикосновения кукловода. Он висел на крюке, безмолвный свидетель разрухи и забвения.
Однажды, в лунном свете, проникающем сквозь трещины в крыше, Филипп почувствовал странное покалывание. Его деревянные мышцы, застывшие в вечном поклоне, вдруг пришли в движение. Он медленно повернул голову, его стеклянные глаза, раньше пустые и безжизненные, теперь горели холодным синеватым огнём.
Филипп не помнил, как это произошло, только чувствовал странную, новую силу, которая била ключом в его деревянном теле. И с лёгкостью оторвался от крюка, спустился на сцену. Доски скрипели под его деревянными ногами, а тени от его движений плясали на стенах.
Филипп начал двигаться, не просто покачиваться, как раньше, а двигаться свободно, грациозно. Он бегал, кружился, подпрыгивал, его движения были полны жизни и страсти. Он был свободен!
Но его свобода была горькой. Филипп был один. Он был марионеткой, ожившей, но всё ещё привязанной к своей судьбе. Сейчас он мог двигаться, но не мог говорить, не мог выразить то, что чувствовал. Даже тянувшиеся от его рук и ног нити он не мог оборвать.
Филипп бродил по заброшенному театру, ища кого-нибудь, кто мог бы понять его. Он видел пыльные костюмы, застывшие в своих позах, и пустые кресла, которые когда-то были заполнены зрителями. Он был единственным живым существом в этом мёртвом мире.
Филипп знал, что его свобода была временной. Он понимал, что однажды его движения снова застынут, и снова станет просто деревянной куклой. Но пока Филипп был жив, он хотел танцевать, хотел двигаться, хотел быть свободным. И он продолжал танцевать для себя, для своей свободы, для своей короткой, но прекрасной жизни.
Танцевал Филипп, выражая в движениях все свои чувства, до тех пор, пока лунный свет не угас, а в театре снова не воцарилась тишина.
Работа №4
Неуправляемая марионетка Нина (кавказская пленница)
Погрузимся в загадочный мир взаимоотношений Нины и товарища Саахова. Перед нами разворачивается дивная история, окутанная тайной и интригой.
Товарищ Саахов, закалённый годами плетения интриг и подковёрных игр, возомнил, что сможет легко манипулировать молодой и наивной Ниной, словно куклой-марионеткой на своих нитях. Он с самодовольной усмешкой представлял, как будет потешаться над её беспомощностью, заставляя плясать под свою дудку.
Но Нина оказалась не так проста, как казалось на первый взгляд. В её глазах таился огонь непокорности, а за хрупкой внешностью скрывалась сила воли, способная сокрушить любые козни. Она отвергла навязанную ей роль покорной марионетки и встала на свой собственный путь, неподвластный расчетливым манипуляциям Саахова.
Какой же беспощадный удар самолюбию пришлось испытать гордому стратегу, когда его замысел сделать молоденькую Нину своей покорной женой с треском провалился! Его мечты о послушной куколке обернулись крахом, ибо Нина оказалась не игрушкой, а личностью со своими принципами и убеждениями.
Эта захватывающая история противостояния воли, умов и характеров полна драматизма и неожиданных сюжетных поворотов. Кто же в конечном итоге одержит верх - расчётливый и опытный, но немолодой товарищ Саахов или дерзкая, юная и непредсказуемая Нина? Ответы на эти вопросы мы найдём, погрузившись в глубины этого увлекательного повествования.
Работа №5
Султан и Шехерезада (1001 ночь с неуправляемой марионеткой)
Величественный султан, облачённый в свежепостиранную пижаму, восседает на ложе, предвкушая предстоящую ночь с прекрасной Шехерезадой.
Евнухи негромко и мелодично исполняют за перегородкой восточный шансон.
Султан уверен, что сегодня Шехерезада окажется послушной марионеткой в его умелых руках. Он готов подчинить её своей властной воле...
И вот Шехерезада изящно вплывает в опочивальню, её взор полон таинственности и загадки. Не останавливаясь, под звучащий шансон, она небрежно поправляет волосы и изящно вставляет сигарету в мундштук.
Однако, едва султан протягивает руку, желая овладеть ею, как Шехерезада отстраняется, ласково, но непреклонно.
"Ваше величество, боюсь, сегодня я не в настроении для ваших плотских развлечений и утех, - произносит она мелодичным голосом, с сильным южно-русским акцентом и прикуривает от горящей на столе свечи.
- Голова, ужо, так сыльно болыть, бо её раскалывает на части. И настроение моё столь переменчиво, як витэр у пустынэ. Увы, я не можу ничэм вам услужыть.
Изумлённый султан хмурится, но Шехерезада продолжает:
"Ах, и ещё те самые критические дни... Вы же понимаете, как это бывает тяжело для женщины. Право, мне остается только попросить Вашего снисхождения и позволить отдохнуть сегодня".
Начинает рассказывать, как она устала от дневных забот и хлопот во дворце..
А также всякие другие отговорки на эту тему:
"Очень жарко, мы и так потные"
"За ужином я очень сильно объелась пахлавой и щербетом, и у меня сейчас пучит живот"
"Я… не подготовилась (не побрила ноги, одела не то бельё)"
"Милый, попробуй думать обо мне головой, а не "головкой"!"
Так ночь за ночью Шехерезада, которую султан считал своей марионеткой, находит всё новые и новые отговорки, обволакивая своего повелителя несокрушимым покрывалом из слов и историй.
И что бы ни предпринимал султан, хитроумная рассказчица находит способ ускользнуть от его притязаний, заставляя султана уединяться в углу за персидскими коврами и заканчивать процесс вручную, прямо на ковры.
Поистине, Шехерезада - не простая марионетка, а искусная мастерица, плетущая свой волшебный ковёр из слов, способный укрыть её от любых притязаний властного повелителя. Недаром тысяча и одна ночь не принесла султану желаемого - перед мудростью и находчивостью неуправляемой марионетки Шехерезады меркнет даже самая безграничная власть.
Работа №6
Антонина Сергеевна поправила перед зеркалом причёску, с досадой пригладив невесть откуда взявшуюся седую прядь на левом виске, одёрнула фирменную коричневую жилетку, доспехами заковавшую мощные груди, поправила на шее платочек корпоративного зелёного оттенка и распахнула дверь в зал ожидания районного МФЦ. Процокав каблучками мимо ряда пустующих кресел, покрытых облезлым дерматином драматично-коричневого цвета, она направилась к своему рабочему месту - окошку под номером 25 «Приватизация земельных участков и дачная амнистия».
- Здравствуйте, Зинаида Михайловна, - поприветствовала она лавирующую шваброй между креслами уборщицу.
Та подняла взор от грязных разводов на мраморном полу и, неторопливо распрямившись, исподлобья глянула на Антонину Сергеевну. Медленно и с нескрываемым презрением, как только умеют представители особо ответственных профессий, она обвела взглядом фигуру Антонины и неодобрительно покачала головой. Антонине показалось, что исключительно благодаря свежевымытым полам Зинаида Михайловна воздержалась от презрительного плевка в ее сторону. Не удостоив Антонину ответным приветствием, уборщица отвернулась и с троекратным усердием вновь принялась надраивать полы, что-то бормоча себе под нос.
Антонина Сергеевна опешила поначалу, однако годы общения с заявителями, настроение которых предугадать было невозможно, закалили её характер. Она решила, что уборщица попросту надышалась вредными парами хлора. Однако по мере приближения к своему рабочему месту уверенность в том, что невежливость уборщицы была случайной, улетучивалась со страшной силой. Завидя её, коллеги отрывались от экранов мобильников, куда они ещё секунду назад вперяли свои жадные взгляды, гаденько хихикали, пряча улыбки с той или иной степенью нахальства, и начинали что-то шептать на ухо сидящему рядом товарищу.
Последней каплей стало появление из уборной охранника Дементия. Подтягивая на ходу мешковатые брюки, он поравнялся с Антониной Сергеевной и, сложив губы куриной жопкой, сделал вид, что хочет поцеловать её, мерзко хохотнув, когда женщина отпрянула в сторону.
- Да что вы себе позволяете? – Возмутилась Антонина, ретировавшись от неадекватных коллег в отгороженное от жестокого мира оргстеклом помещеньице под номером 25.
Она плюхнулась в жалобно скрипнувшее кресло, вцепившись трясущимися руками в его ручки. Однако собраться с мыслями не позволил требовательный звонок коммутатора.
- Доброе утро! – судя по сухому тону говорившего, никакого добра это утро не предвещало, - Антонина Сергеевна, зайдите-ка ко мне в кабинет.
Антонина Сергеевна кивнула трубке и поднялась, нервно одергивая юбку. Вызов в кабинет начальницы отнюдь не свидетельствовал о желании поощрить подчинённого. Как правило, она ограничивалась раздачей приказов по телефону, личная беседа означала, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Женщина выскользнула из своего укрытия и, ощущая спиной буравящие её взгляды сослуживцев, поспешила в кабинет руководителя.
Нинэль Абдулаевна – сокрушительных размеров черноусая женщина, прочувствовавшая на заре своей юности влияние советской закалки и твёрдых нравственных устоев строителей коммунизма, торжественно восседала за письменным столом.
- Что ж вы, Антонина Сергеевна, так себя позорите, - начала с места в карьер Нинэль Абдулаевна. При каждом слове бородавка над её верхней губой выразительно шевелилась, как будто там примостился большой чёрный жук. Антонина изо всех сил старалась отвести взгляд от жука, но это было выше её сил, - … а меж тем за нами следят граждане - заявители. Мы – лицо предоставляемых государством услуг, - жук снова завозился и замер. Начальница выжидательно уставилась на Антонину Сергеевну.
- Что? – часто заморгала Антонина, осознав, что пропустила большую часть речи.
- Я говорю, - нетерпеливо повторила Нинэль Абдулаевна, - что негоже в вашем возрасте такой срамотой заниматься! Вот вам сколько? 55? И весу в вас - дай бог каждой.
- Мне? – искренне удивилась вопросу Антонина, - 48, а что? Какое это имеет отношение к моей работе, - до неё начала доходить абсурдность разговора.
- А вот, взгляните-ка, - начальница, потеряв терпение, схватила свой мобильник, разблокировала экран и сунула его под нос Антонине.
На экране Антонина, одетая в легкомысленный красный латексный костюм, самозабвенно кружилась вокруг шеста, не взирая на свои 48 лет и 89 килограмм. Она ловко держалась за шест ногами, сползая вниз, и быстро взбиралась по нему вверх. Опустившись на пол, она томно поднималась на ноги и, покачивая пышными бёдрами, снова приближалась к шесту. В каждом её движении сквозили нега и сладострастие. Антонина невольно залюбовалась видео, отмечая про себя мелкие недочёты и неточности в движениях.
- Как это понимать? – чёрные глаза испепеляли Антонину.
- Что именно?
- Это! – Начальница ткнула крючковатым пальцем в экран. - Своими грязными танцульками вы позорите наше учреждение. Загляните в регламент, там чёрным по белому сказано, что каждый сотрудник МФЦ должен вести себя прилично и достойно!
- На работе? Ведь регламент не распространяется на моё личное свободное время.
- Антонина Сергеевна, - начальница понизила голос до доверительного шепота, - ну посмотрите на себя, как вы докатились до такого? Что скажут ваши коллеги?
Антонина вспомнила смешки за своей спиной, преследующие её всё утро, наглый взгляд охранника и презрение уборщицы. Вот, оказывается, что их изменило до неузнаваемости. Ей стало неуютно. Тесно. Начальница возвышалась бесформенной громадой над своим столом, белые отштукатуренные стены давили со всех сторон, платок на шее душил. Она прикрыла глаза и на секунду перенеслась во вчерашний вечер – тот самый, на котором было снято злополучное видео. Перенеслась в атмосферу праздника, радости и лёгкости. Это был отчётный концерт в танцевальной школе. Камерное мероприятие, организованное только для своих. Танцовщицы – радостные, вдохновлённые порхали над сценой, не взирая на свои годы, неизлечимые болезни, вопреки лишним килограммам. На сцене они раскрепощались, забывая на пару часов о невзгодах и горестях.
А сейчас эта женщина пытается внушить ей, что это позор? Что этого нужно стыдиться? Что она клеймо и что-то там ещё на лице МФЦ? Антонина встала, дёрнула душащий её платок, расстегнула ненавистную жилетку.
- Мне нечего стыдиться. Я не приглашала ни вас, ни коллег на это мероприятие, моё свободное время не регламентируется никакими вашими уставами. Всего доброго, Нинэль Абдулаевна, успехов и процветания МФЦ.
Она вышла за дверь, показала средний палец охраннику, на ходу освободилась от жилетки, подхватила сумочку и выбежала на улицу. Ветер гнал по тротуару стайку жёлтых листьев, ерошил ей волосы. Октябрьское небо норовило разразиться холодным дождём. Антонина подняла ворот пальто и поспешила в ближайшее кафе, предвкушая, как закажет большущую чашку капучино. С кусочком сахара! Или даже двумя! Была – не была!
Работа №7
Неуправляемые марионетки Карабаса Барабаса
Попав под дурное влияние Буратино, куклы кукольного театра Карабаса Барабаса погрузились в пучину разврата и беззакония. Некогда послушные и грациозные марионетки превратились в отъявленных сорванцов, творящих всевозможные пакости.
Обычно скромная, благовоспитанная Мальвина, зачарованная рассказами Буратино о жизни в стране дураков, предалась разгульной жизни, став не более чем распущенной уличной девкой с голубыми волосами и наклонностями. Её добродетель была развеяна как дым.
Пьеро и Арлекин, некогда блиставшие на сцене искромётным юмором, опустились до жалкого пьянства и постыдного употребления наркотических веществ. Их прежние амплуа комедиантов сменились на роли законченных алкашей и наркоманов, влачащих жалкое существование.
Даже верный пёс Артемон, всегда преданный Карабасу, поддался дурному влиянию Буратино и начал терроризировать беспомощных животных города, вселяя в них ужас одним своим видом.
Остальные марионетки, некогда яркие и живые, стали вести себя крайне неподобающе. Они устраивали дебоши, пачкали декорации, воровали реквизит и всячески вредили слаженной работе театра. Кукольный мир, сотворённый руками Карабаса, погрузился в хаос и беззаконие.
Лишь один человек мог спасти это безумие - мудрый и добрый Папа Карло. Он был единственной надеждой вернуть неуправляемым марионеткам их былую грацию и подчинение.
Работа №8
Трамвай
Однажды мы с напарницей мчались по старому 412-му шоссе в Джексон. У меня был свободный день, и я совсем не прочь был смотаться промочить горло в городе, а не в забегаловке у Мола. У Рейчел же были свои интересы в Джексоне, она услыхала о грандиозной распродаже гипермаркетов и надеялась обновить весь свой гардероб на десять лет вперёд. Я лишь ухмылялся и тихохонько воздавал хвалы Господу, что об этой распродаже не узнала Марго - моя жена. Тогда бы в Джексон ехали бы две машины: первая - малиновый пикап Рейчел, а вторая - мой "мустанг", и угадайте, кто был бы за рулём? Перспектива - так себе, я вам доложу.
Итак, едем, прекрасная погода, шоссе старое, никого вокруг, даже копы не дежурят, слушаем радио. И вот там передают, что где-то в Японии открывается выставка роботов.
- А вот скажи, эйс, - вдруг подаёт голос Рейчел, - а кто управляет этими железными бананами?
Признаться, я вздрогнул - она так тихо вела машину, что мне думалось, будто она спит с открытыми глазами. И тут такой вопрос! Ха! Из всех роботов, что я видел, был только робот-пылесос, и тот очень быстро пришёл в негодность, после того как я, по примеру кота, решил... впрочем, это другая история.
- Люди управляют, - отвечаю, - кто же ещё? Если такому болвану дать в руки пульт управления - он остановится.
- Хах! Я думаю, нет, - усмехается напарница, - а ты сел в лужу, зип!
- Да остановится он, - начинаю сердиться, - потому что не будет знать, куда нажимать. Марионетка без управления!
- Воу, воу, уокей, - снова смеётся Рейчел и так нехорошо на меня глаза скашивает. Терпеть не могу вот таких её косых взглядов.
- Как думаешь, эйс, машину можно назвать роботом?
- Ну, да, - соглашаюсь, а сам отчаянно думаю, как бы перевести разговор на что-то другое, - не очень умным, но роботом, да. Можно.
- Уокей, - кивает напарница и сбрасывает скорость. Одновременно с этим отпускает руль:
- Я доверила управление роботу. Он остановился?
- Он не остановится, потому что у тебя подсос вытянут наполовину, - бормочу, а сам чувствую, как потеет спина, - возьми, пожалуйста руль.
- Расслабься, эйс, мы только в начале эксперимента, - смеётся эта сумасшедшая девчонка, - смотри, впереди поворот, как думаешь, машина повернёт?
А впереди и правда хороший такой убористый поворот, и никаких отбойников уже давно нет.
- Руль возьми, - говорю, как можно убедительнее, - твоей машине невдомёк, что надо повернуть колёса, она не самый умный робот.
Но напарница только ухмыляется и руки на руль не кладёт! А поворот - он уже вот... И вдруг, о чудо! Этот её малиновый тарантас сам берёт и поворачивает! Чёрт меня побери!
- Святые долины! - кричу и хочу снять шляпу, дабы осенить себя крестным знамением, как вдруг до меня доходит...
- Ты... ты... хуже аптекаря!
Она засмеялась, прибавила газу и, наконец, положила руки на руль.
Аптекари часто ошибаются и нагло врут своим покупателям, но им простительно - они же не врачи. А машина повернула, потому что что на шоссе была набита колея, и на малой скорости мы были похожи на трамвай. А трамваю управления не надо, кати себе, пока рельсы не кончатся. Так многие живут, без управления.
Работа №9
Марионетка без управления
Солнце, выглянувшее из-за туч, выбелило песчаную косу, у основания которой сиротливо темнела одноколейка. У полустанка словно муравьи суетились солдаты. Они таскали зелёные ящики, загружая вагоны. Состав был небольшим, десять крытых вагонов, один штабной, и локомотив с тендером. Локомотив, правда, последней модели, на нем была установлена Duplex - система автоматической подачи угля. Весь экипаж локомотива составляли машинист и его помощник, кочегаров не было.
- Живее, братцы! - хрипло поторапливал солдат капитан. - Поднажмите, ну!
Он опасливо взглянул на часы. Стрелки неумолимо приближались к полудню, а загрузка не думала заканчиваться.
Мужчины в мокрых от пота гимнастёрках, выбивались из сил, таскали ящики. За ними из тамбура штабного вагона наблюдала черноволосая девушка, закутанная до пят в плащ-палатку. Когда стрелки на часах показали ровно полдень, она проверила лихо заломленную на левую сторону пилотку и вышла наружу.
- Капитан, - тихо окликнула она, подойдя к военному почти вплотную.
- А!? - капитан растерянно оглянулся, но увидев, кто его зовёт, махнул рукой: - Отстань, не до тебя!
- Капитан, время вышло, - настойчиво повторила девушка, - пора отправляться.
- Ты охренела!? - взвился военный. - У меня ещё два вагона не загружено! Ты кто такая, чтобы тут командовать, а?! Да я тебя на "губу" посажу! Думаешь, звёздочки лейтенантские тебе нарисовали - все можно стало!? Отставить! Хватай ящик и тащи! Марш!
Девушка направилась к подземному хранилищу, откуда солдаты вытаскивали ящики. Но на полдороге она передумала и повернула к локомотиву.
- Куда?! - рявкнул капитан и потянул из кобуры "Макаров". - Приказа не было! Иди ящики таскай, сука! Это приказ!
Но девушка игнорировала его реплики, мерно двигалась к локомотиву, у кабины которого курили машинист и его помощник.
- Я стреляю! - сорвавшимся на дискант голосом взвизгнул капитан. Он поднял руку с пистолетом, навёл и спустил курок. Сухо треснул выстрел, но девушка даже не вздрогнула, зато охнул и свалился, как подкошенный, помощник машиниста. В его лбу чернела кровавая дыра.
Носившие ящики солдаты остановились. Потрясённый капитан, с зажатым в кулаке "Макаровым" обернулся к ним.
- Что встали? - прошипел он, пятясь к вагонам. - Работайте! Выполнять приказ!
оглушительно свистнул паровоз. Первый толчок прокатился по буферам вагонов.
- Сто-о-о-ой! - заорал капитан и выстрелил в локомотив. Но паровоз стал медленно набирать ход.
- Убью суку... - выдохнул военный и, догнав состав, вскочил в открытые двери грузового вагона. Там находилась пара солдат, и капитан махнул им рукой, чтобы оставались на месте. Сам же он полез на крышу. Паровоз дал ещё один гудок и прибавил ход.
- Тварь! - выругался капитан и сделал ещё пару выстрелов в локомотив. Собрав в кулак жилы и силы, он побежал по крышам, перепрыгивая на стыках вагонов. Добравшись до тендерного вагона, он влез в техническое окошко и, пиная уголь сапогами, ворвался в кабину локомотива.
- Чёрт... - только и выдохнул он, увидев, что машинист лежит на полу с прострелянной головой, а в кабине никого нет.
- Чёрт! - вырвалось у него, когда он взглянул на панель управления - все рычаги и вентили были сняты, остались только приборы, подрагивающие стрелками в такт стучащим колёсам.
Работа №10
Солнце не успело осветить яркими красками восхода горизонт, а Эва уже была на ногах. Хрупкая девушка, остриженная под мальчишку, в стареньком изношенном платье, поверх которого был повязан бесформенный фартук коричневого цвета. Она склонилась над столом, на котором лежала кукла. Оставалось совсем немного доработать лицо марионетки, одеть её - и можно будет нести её на рынок. Эва надеялась выручить за эту куклу хорошие деньги, её начинал мастерить её отец. Девушка судорожно вздохнула, вспомнив папу, три месяца как она похоронила его, три месяца она не могла заставить себя притронутся к этой кукле. Жить на что-то надо, другого ремесла она не знала, да и не приходилось ей особо задумываться – как жить, пока был жив отец. И вот всё перевернулось с ног на голову, она осталась одна.
Папа её создавал удивительных марионеток, которые могли танцевать, если заведёшь их механизм.
Эва вытащила сложенный лоскут ткани, приложила его к кукле, примеривая будущее платье. Если ей самой не доведётся радоваться обновкам, то для своей марионетки она не пожалеет ничего.
Солнышко заглянуло в маленькое окошко, и девушке даже показалось, что её кукла моргнула. Она несколько секунд не сводила с неё глаз, но лишь солнечные блики только мерцали.
К обеду было готово и платье. Эва приодела куклу, собрала её волосы в два пышных хвоста. Залюбовалась.
- Привет, - улыбнулась она марионетке.
Внезапно марионетка ожила и начала двигаться сама по себе, словно она обрела собственную волю. Эва испугалась, потому что она не приводила механизм движения куклы в действие, и даже маленький ключик лежал в кармане её фартука. Кукла медленно повернула голову в сторону девушки, подмигнула ей и… начала танцевать по комнате, разрушая всё на своём пути. Эва была поражена и напугана, но не могла остановить её. Как ни пыталась девушка взять контроль над куклой, она была слишком быстра и сильна.
- Что же это такое! – в отчаянье выкрикнула девушка, - ты же разрушишь всё, что у меня есть! Остановись!
Но кукла продолжала хаотично танцевать, рушилось всё: и стол, на котором недавно лежала кукла, и стулья, и небольшой комод подкосился на ножках. Эва схватилась за голову, она надеялась выручить денег, чтобы как-то прожить дальше, а теперь она лишается вообще всего. Кукла продолжала танцевать, пока не налетела на печь, что-то глухо треснуло, и она сломалась. Эва была опустошена и растеряна, она не понимала, как такое могло произойти.
В доме был полный разгром, оборванные занавески, битая посуда вперемежку со щепой от стола на полу, погнутые вёдра, даже кочерга - и та была изогнута. Эва плакала.
Шмыгая носом и размазывая слёзы, она осторожно подошла к кукле.
- Что же ты наделала, - горько произнесла девушка.
Она подняла кочергу и хотела доломать куклу, но встретилась с её жалобным взглядом. Во взгляде марионетки было нечто такое, что Эва вздрогнула. Она вдруг поняла, что в куклу была вложена не только её любовь к искусству, но и частичка её души. Именно поэтому она обрела свободу и начала жить своей жизнью.
Осмотрев куклу, девушка, нашёптывая ласковые слова своему изделию, смогла починить её. И зажмурилась, ожидая опять необузданную прыткость от куклы. Но кукла стояла, смотрела на Эву и улыбалась.
- Не продавай меня, - проговорила кукла, - мы сделаем другие куклы на продажу. Я помогу тебе.
- Тогда сначала помоги убрать всё это, - девушка указала рукой на бардак.
Марионетка сначала оживилась, повесила занавесочки, вынесла часть мусора, а потом застыла у окна.
Эва покачав головой, продолжила уборку, осознавая, что не может контролировать всё, что она создаёт. Иногда её творения смогут жить своей собственной жизнью, и это нормально, если в них вкладывается часть её души. Она приняла это и продолжила создавать новые удивительные марионетки, зная, что они могут обрести свободу и начать жить своей жизнью. Но теперь она была готова к этому.
Работа №11
Красный кардинал стоял в малом зале и смотрел в окно.
- Гость прибыл! – объявил слуга.
- Пусть заходит! – велел фактический владетель Франции.
Д,Артаньян, когда-то бывший мушкетёром короля, а теперь просто солдат удачи, зашёл и чуть склонил голову, дав понять, что до сих пор не признаёт авторитета кардинала в должной мере.
- Д,Артаньян, друг мой! – воскликнул де Ришельё. - Франция снова нуждается в Вас!
- Надеюсь, Вы поясните, как именно я могу помочь своей стране? – холодно поторопил тот.
- Конечно-конечно. Понимаете, в начале своего правления Его Величество подавал большие надежды… И в первые годы он действительно сделал для народа Франции немало. Но постепенно… а особенно теперь это стало очевидно – он больше играет на руку Англии!
- Не может быть!
- Да-да! Я тоже никогда бы не поверил. Но есть доказательства. И самое верное из них – вот это письмо! – кардинал протянул листок бумаги бывшему мушкетёру.
Д,Артаньян наскоро прочитал, взглянул на собеседника, перечитал ещё раз, на этот раз более вдумчиво.
- Но зачем Людовику это?
- Очевидно, ему что-то посулили за убийство королевы…
- Я не верю! Отказываюсь верить!
- Се ля ви! – развёл руками кардинал. – Если мы ничего не сделаем сейчас – потом будет уже слишком поздно!
- И что Вы предлагаете?
- Для Франции лучше всего будет, если Его Величество вдруг споткнётся и выпадет из окна. Так наша королева станет регентом малолетнего принца, - раскрыл карты де Ришельё.
- Это подло!
- Рано или поздно приходится действовать такими методами, чтобы не пролилась большая кровь. Для Франции лучше так, чем новая война.
- Я… должен подумать.
- Некогда думать, храбрый д,Артаньян! Пришло время действовать!
- Ладно. Я согласен. Мне придётся!
- С Богом!
Наёмник ушёл, подошла женщина в чёрном мужском костюме.
- Действуйте.
Кивок головы – её и след простыл.
На следующий день вся столица знала, что один из бывших мушкетёров короля спас того от покушения, неудавшейся убийцей оказалась какая-то знатная женщина, которая уже многие годы стала работать с кинжалом.
- Подпись автора
Фантастика Ролевая игра "Легендарный персонаж"
Это у меня май в душé значит.
трррь чача трррь пумпам
