Осталось отредактировать

Определены как стихи.

Ссыль дать?

Таки вроде соперники сдулись?

в наличии 13 стихотворений и 7 рассказов

#p471818,PlushBear написал(а):

урааа!

надеюсь ещё три работы поступит

Поэтому, первое уходит ВНЕКом.)

Внек от Ави...

   Петрович нажал на выключатель и обалдел, глядя на открывшуюся пред ним картину.
На кровати «полуголые» сидели его Анка и сосед Костя.

   - Не поня-я-я-я-ял! – оттянул он слово как резинку  собственных трусов, и лихо, взмахнув палкой, на которую опирался при ходьбе, шагнул к кровати.
Первой очнулась Анна:
- А чё ты? Чё? Не видишь, мы в карты играем! – встрепенулась она и нервно сунула под нос Петровичу кулак со смятыми картами.
- А почему голяком? И почему без света? – сощурился дедок.

   Тут вставил свое веское слово Константин:
- Чего это голяком? Еще не вечер. Виш, только футболки скинули. Жарко.  На раздевание играем, понял? и, бросив карты на кровать, с досадой пробурчал: «Ну вот, всю игру испортил. Теперь придется начинать сначала!»

   Анка, перехватив инициативу, выкрикивая и махая своими тощими руками, запричитала:
- Вечно ты «старый гриб»  всех подозреваешь в чем-то. Свет погас вот только что, перед твоим приходом, видимо, отключали, что ли? Охолонь! Всю игру испоганил!

   Лампочка под потолком обиженно моргнула.

   Петрович оперся на палку, задумчиво посмотрел на игроков. Он уже давно подозревал, что Костик неровно дышит к его Ане: то он её в узком коридоре к стеночке, невзначай, прижмет, сладкой ягодкой называет соседушку, то, когда она в душе, дверь резко откроет. Аня, видимо, и не против, вскрикнет кокетливо, да и захихикает, закудахчет.
- А что на кону? – прошамкал он заинтересованно.
- Что? Что? – растерянно заметался Костик - Десять рублей! Во!
- Кхе-кхе-кхе! – откашлялся Петрович. – Ну, коли так, и я сыграю с вами, – сказал он и, шустренько придвинув старый табурет к кровати, потирая руки, скомандовал:
– Сдавай!

   Больше всего не везло Анне. Она уже сняла свой бюстгальтер и, глядя на её обвисшую грудь, взор Костика как-то притух. А Петрович азартно мухлевал и подбадривал игроков. Вот уже Анна снимает брюки, и тощая обвислая складочка её живота  нежно опустилась на колени. Взгляд Костика замер в одной точке на стене.

   - Всё, я больше играть не буду! – сказала женщина. Остальное я снимать не стану. Мне не позволяет моя совесть порядочной женщины и честь, – сказала она и резко взмахнула головой так, что парик съехал на бок, оголив редкие волосишки на голове.
Константин превратился в соляной столб и не мог проронить ни единого слова.

   Петрович удивленно округлил глаза и зашептал:
- Это ты брось врать-то! Ну, одежду можешь не снимать. Понимаю! А вот челюсть можно и вложить! Она у тебя стальная. Крепкая. Красатуля ты моя.
Анна нервно захохотала: «Вот, что правда, то правда!»

   Костик вдруг закашлялся и, резко вскочив с кровати, вылетел из комнаты.

   Петрович улыбнулся. Достал из принесенной котомки бутылку водки и, взял стаканы, наполнил их до краёв. Они с Анной выпили и завалились спать. Спал Петрович, как муку продавши, зная, что его семья непоколебимо крепкая, и разрушит её только смертушка. Запретный плод всегда кажется сладше, да не всегда на вкус радует.  А хоть горькая правда, всегда правда.

Сначала писала это. Следом – ещё одно.
Поэтому, первое уходит ВНЕКом.)

***

Разреши всем ветра́м вспомнить дерзкую небыль
О запретной, слепой, безрассудной любви.
И тогда наша ночь опрокинется в небо.
А пока просто так, под запретом, живи.

Заручись простотой, с откровением смежной.
Пусть разводит остуда меж нами мосты,
Но уже никогда не останется прежним
Твой запрет на любовь посреди пустоты.

Оброни все раздумья на мёрзлую землю.
И безвестность с резных парапетов смахни.
Пусть до срока твоё одиночество дремлет,
Обездоленной нищей бродяжке сродни.

А свернёшь с каменистой, безлюдной дороги,
Где запуталась ночь в отраженьях извне,
Развенчаем зароки зимы–недотроги
И истлеем с весной в перекрёстном огне.

И не вкусишь плода, не заметишь намёка
На затёртый сценарий голодных времён.
Позабудешь себя без сомнений и срока,
Неподкупным заветом любить привлечён.

И не знаешь, когда по весне сквозь запреты
Проведёт нас друг к другу слепой поводырь.
Прорастёт дозволеньем до бабьего лета
Перемёрзшая завязь у талой воды.

Сколько раз согревалась любовь на распутье
В мире вечно морозных пустых площадей,
Где без права забыть на последней минуте
Умножает неправду зарок–лиходей!

И пускай бьётся память о встречах вчерашних
И увенчан разлуками иконостас,
Оживёт мёрзлый плод на замоленной пашне,
Где незрячий отшельник зрит в корень сквозь нас.